Отчий дом! Как привязываемся мы к нему и как дорог он всем, особенно после разлуки! Как много воспоминаний хранят его старые стены и какие не сравнимые ни с чем тепло и любовь исходят от родных людей, хранителей нашего детства, для которых ты всё, чем они живут, чем печалятся и радуются до конца дней своих!
Я пил смородинный чай, ел аппетитные баранки и рассказывал, рассказывал об охоте, а они слушали, переглядывались, смеялись и пугались. Потом внимательно, даже строго, с какой-то непонятной мне почтительностью передавали из рук в руки толстые серебряные часы, и отец, вооружившись очками, три или четыре раза, про себя и вслух, прочитал выбитые на крышке слова: «За заслуги. Личный дар Е.И.В. Великого князя Сергея Михайловича» — и, растроганный, с повлажневшими глазами, поцеловал меня, затем бодро отошел и издали с нескрываемой гордостью еще раз оглядел с ног до головы.
— Вот, Софьюшка Павловна, каков у нас молодец! — сказал он дрожащим от волнения голосом.
И тут я выпалил:
— А завтра мне в путь-дорогу. Велено торопиться в институт.
Мама всплеснула руками, в глазах у нее возник страх.
— Завтра? Не отдохнувши, так сразу… — И заплакала.
— Нет-нет, — запротестовал отец, поборник строгой дисциплины, которой вдруг он изменил. — Уже если три недели пропустил, то три дня отдыха тебе и подавно простятся. Вот во вторник и поедешь.
Они и слышать не хотели о завтрашнем отъезде. Этому не находилось оправдания. Не побыв с родителями, не сходив всей семьей в гости хотя бы к одному знакомому однополчанину?.. И мне пришлось не без тайной радости согласиться на вторник. Помимо всего прочего, требовалось время договориться с оказией, ведь до станции Армавирской от нас далековато и не каждый день в ту сторону идут тарантасы. Зато уж оттуда — прямой поезд до столицы. Такие поезда идут из Минеральных Вод, этого великосветского курорта России.
— Отец, — все с тем же нерастаявшим страхом сказала мама, — мы совсем забыли о письме…
— Вот как ты расстроил нас своим поспешным решением, — упрекнул отец и тяжело прошагал в кабинет.
Он вернулся с письмом. Нетерпеливо взявши конверт, я прежде всего прочитал обратный адрес. Впрочем, и по почерку с косыми, высоко прыгающими буквами нетрудно было угадать руку Кухаревича, моего друга по институту, по комнате в пансионате, по студенческим вечеринкам.
Сдержанно-деловое начало. Друг писал:
«Кто-то привез сюда странные слухи, связанные с твоим опозданием. В канцелярии мне сказывали, что ты, милый мои, получил отпуск, срок которого неопределен, и отпуск этот вызван приказом высокотитулованной особы. Вскорости удалось уточнить, что ты ныне обретаешься в свите великого князя. Это же совсем на тебя не похоже! Я отказываюсь верить! В свите… Не может быть! Неужели трудно написать несколько строчек товарищу, если это слово „товарищ“ не стало для тебя, в силу новых обстоятельств, не особенно удобным…»
Вот так. Со шпилькой. Если бы ты знал, Саша, что-нибудь о кавказских зубрах!..
Далее он уже спокойнее продолжал:
"О нашей здешней жизни могу сообщить пока очень коротко. Не стало некоторых из наших профессоров, прибавилось строгостей. Наставники величавы и замкнуты. Слава богу, мы с первых дней почти в полном составе находимся в лесной даче недалеко от Выборга и потому лица эти видим редко. Я нахожу время для поездок в столицу, чтобы послушать интересные семинары в университете. Кстати, там сделалось относительно прошлого спокойнее. Бывают очень интересные диспуты, есть что послушать, и вообще…
Летом я не писал тебе потому, что не уезжал к родителям в Екатеринодар: здесь побывал мои отец, и мы рассорились с ним. Пришлось остаться в Средней России, работал три месяца помощником лесничего в местечке рядом с Беловежской пущей. Есть на что посмотреть и что вспомнить, поверь мне. Заработал немного денег. Зима нас с тобой не испугает.
Как видишь, на этот раз мне почему-то не дается острословие. Расстроен твоим молчанием. Неужели ты в самом деле решил пойти по дороге честолюбивого служения, использовав подвернувшийся случай? Не могу поверить в подмену принципов, коли знаю твои взгляды на жизнь. Нетерпеливо жду письма с изложением всего случившегося. Постарайся понять, Андрей, как это важно для твоего друга, нижеподписавшегося…"
Далее следовала его длинная подпись, а еще ниже приписка: "P.S. Когда письмо было написано, ко мне ворвался известный тебе Паша Саблин и с ходу выпалил: «Все точно! Зарецкий принят в великокняжескую охоту. Князь им доволен и держит при себе».
Сменить полезный народу труд на ливрею послушного холуя?!"
Закончив читать, я глубоко вздохнул. Родители не сводили с меня вопрошающих глаз. Вместо объяснения я прочитал письмо вслух.
— Твой приятель не понимает, какая честь служить под началом великого князя! — Отец выставил перед собой палец. — Открытая дорога наверх, продвижение по службе, чины — разве это не служение родине?
Я бурно запротестовал. Но, вспомнив о своих зубрах — да, о своих! — умолк и примирительно сказал, что новая служба, в общем, меня увлекает.
— Вот и отлично! — повеселевшим голосом отозвался отец. — Здесь ты дома, с нами.
Мама задумалась, вздохнула, а потом сказала, как бы для себя:
— Взрослый, взрослый сын. И уже с положением. Самая пора подумать и о собственной семье, Андрюшенька. Годы бегут, мы стареем. И как нам хочется, чтобы дом не пустел…
Очень значительно она посмотрела на отца, тот на меня, но промолчал. Тут он с мамой заодно. Этим летом по разным поводам они не раз произносили при мне не без тайного умысла и любви слово «внук».
Часы пробили двенадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201