Затем поставил кружок над сердцем, обозначив душу племени. Сделать это оказалось непросто — мешал старый шрам, так что на груди у отца получился не кружок, а кривоватый овал. Но Торак надеялся, что сойдет и этот.И наконец он сделал самую важную отметину: кружок на лбу, обозначавший Нануак отца, его внешнюю душу. К этому времени Торак был уже не в силах сдерживать слезы, ручьем побежавшие по щекам.— Теперь мне лучше, — прошептал отец, но Торак заметил — и ужас сжал ему сердце, — что пульсирующая жилка на шее у отца бьется все слабее.— Ты не можешь умереть! — вскричал он. — Не можешь!Отец посмотрел на него долгим тоскливым взглядом.— Я не оставлю тебя, отец, я…— Торак. Ты дал клятву. — Отец помолчал. — Все. Возьми себе… рожок с охрой. Мне он больше не нужен. А теперь принеси воды из ручья и сразу же уходи.Торак пошарил среди веток, но бурдюк для воды оказался разорванным в клочья. «Ничего, — решил он, — я сорву листок конского щавеля покрупней и принесу отцу напиться. А плакать больше ни за что не буду». И, словно приказывая себе не плакать, больно надавил на глаза кулаками.Он встал, собираясь бежать к ручью, и тут услышал, как отец снова прошептал его имя.— Что, отец? — обернулся к нему Торак.— Помни. Когда охотишься, всегда смотри, что у тебя сзади. Я… всегда напоминал тебе об этом. — Слабая улыбка тронула губы отца, — А ты всегда… об этом забывал. Охотник должен знать, что у него за спиной. Ты понял?Торак кивнул. И тоже попытался улыбнуться. А потом опрометью бросился сквозь мокрые папоротники к ручью.Светлело. В чистом воздухе разливались утренние ароматы. И повсюду вокруг кровоточили израненные медведем деревья, роняя на землю свою золотистую кровь-смолу. А духи покалеченных деревьев тихонько стонали от боли под утренним ветерком.Торак подбежал к ручью. Над густыми папоротниками плыл туман; ивы макали в темную холодную воду свои длинные пальцы. Быстро оглядевшись, Торак сорвал самый крупный лист конского щавеля и шагнул к воде, тут же увязнув в мягкой красной глине.И вдруг замер.Возле правой ноги он увидел отпечаток передней лапы медведя. Чудовищный след был раза в два больше головы Торака и совсем свежий; были видны даже глубокие ямки, где страшные длинные когти глубоко вошли в землю.ОГЛЯНИСЬ, ТОРАК!Он резко обернулся.Ивы. Ольха. Ели.И никакого медведя.Сердце глухо ударило в груди.С соседней ветки слетел на землю ворон — мальчик даже подпрыгнул от неожиданности. Ворон, сложив жесткие черные крылья, внимательно посмотрел на Торака глазами-бусинами, тряхнул головой, коротко каркнул и полетел прочь.Торак быстро повернулся в ту сторону, куда, как ему показалось, указывал ворон.Темные стволы тисов. Обвисшие еловые лапы. Густая, непроходимая чаща.Но в глубине этой чащи — в десяти шагах от него, не более, — ветки едва заметно шевельнулись. Там явно кто-то был! Кто-то огромный…Торак попытался вздохнуть свободнее, сдержать разбегавшиеся в панике мысли, но разум отказывался ему повиноваться.Отец всегда внушал ему, что главное в медведе — его способность двигаться совершенно бесшумно. Медведь может следить за тобой, находясь от тебя в десяти шагах, но ты об этом никогда не догадаешься. От медведя нет защиты. Ты не можешь бежать быстрее, чем он. Не можешь взобраться на дерево выше, чем он. В одиночку с ним ни за что не справиться. Но можно, говорил отец, изучить его повадки и попытаться убедить его, что ты для него — не угроза и не добыча.Торак заставил себя стоять совершенно неподвижно. «Только не беги, — твердил он себе. — Не беги. Возможно, он и не знает, что ты здесь».Тихий шорох. Снова шевельнулись ветви.Торак затаил дыхание. И услышал, что жуткая тварь осторожно двинулась в сторону их шалаша. Туда, где отец!Торак, застыв как изваяние, ждал, когда зверь отойдет подальше. «Трус! — звенело у него в ушах. — Ты дал ему уйти, ты даже не попытался преградить ему путь и спасти отца!»«Но разве ты смог бы остановить его?» — возразил в душе какой-то тихий голосок. Видимо, Торак еще не совсем утратил способность мыслить разумно. «Отец знал, что так и будет. Именно поэтому он и послал тебя за водой. Он чувствовал, что медведь близко, что он уже идет за ним…»— Торак! — донесся до него дикий крик отца. — Беги!С деревьев разом сорвалось несколько воронов. Чаща наполнилась страшным ревом; рев повторялся, становясь все громче, и Тораку казалось, что от этого рева голова у него раскалывается…— Отец! — пронзительно вскрикнул он.— Беги!И снова Лес содрогнулся. И снова раздался крик отца. И вдруг оборвался…Торак сунул в рот кулак.Он видел сквозь деревья, как над развалинами их шалаша мелькнула огромная темная тень.Потом повернулся и побежал. Глава 2 С трудом пробившись сквозь заросли ольхи, Торак упал на колени в какой-то болотистой низинке. Над ним шептались встревоженные его стремительным бегством березы, и он молча молил их не выдавать его медведю.Рваную рану на руке жгло как огнем, да и поврежденные ударом о дерево ребра сильно болели, но передохнуть Торак не посмел. Ведь в Лесу полно глаз. Он только представил себе, как этот медведь гонится за ним, и тут же побежал еще быстрее.И невольно вспугнул молодого кабана, искавшего земляные каштаны. Торак на ходу пробормотал извинения, желая предупредить возможную атаку, и кабан, раздраженно хрюкнув, дал ему пройти.Росомаха злобно оскалилась, словно приказывая мальчишке держаться подальше, и Торак тоже оскалился в ответ с самым свирепым видом — ведь росомахи понимают только язык угроз. Эта, во всяком случае, действительно решила, что он ей угрожает, и залезла повыше на дерево.Небо на востоке стало серым, как волчья шкура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11