Малый ручей, а громко журчит. Эти кем-то сказанные слова перешли с уст на уста, и линию стали ставить в пример.Слава коллектива — это не слава одиночки. У неё иной аромат. Счастливые дни переживает бригада. Полным-полны новыми замыслами горячие головы. И не одной своей линией живут они. На них смотрит завод. Они впереди. Они ведут. Поэтому им, как никогда, нужно было работать собранно, не упускать даже малейшей возможности сделать больше, лучше, скорее. И для этого были все основания, но произошло нечто неожиданное. 24 В цехе появилась Руфина. Она ещё не вышла на работу. У неё ещё не кончился отпуск. Она пришла просто так. Увидеться. Посмотреть. В этом нет ничего ненормального. Ненормальное заключалось в том, как она пришла.— Ну как вы тут без меня? — спросила Руфина. — Говорят, получается?Капа выронила гаечный ключ. И он громко звякнул. Это заставило Руфину улыбнуться:— И ты теперь у меня в бригаде?Капа, ничего не ответив, посмотрела на Серёжу. И Серёжа ответил Руфине:— Да, Капа в нашей бригаде. — Он выделил слово «нашей». И это было замечено Руфиной.— Наше может быть и моё. Страна тоже наша. Но и о стране можно сказать «моя». «Широка страна моя родная», например.Никто не отозвался. Руфина сделала вид, что не заметила этого, обратилась к Сергею:— А ты исполняешь обязанности бригадира?— Нет, — сказал он. — Сегодня не я исполняю обязанности бригадира, а Катя. Мы по очереди исполняем обязанности бригадира, как дежурные в классе.Такой ответ удивил Руфину:— Странно! А кто же отвечает за линию?— Все, — односложно сказал Серёжа, продолжая работать.— Интересно. Очень интересно…Руфина почувствовала, что ей лучше всего не продолжать расспросов. Но нужно было как-то «закруглить» не очень складный разговор. И она сказала:— Не буду вам мешать. Желаю успехов, друзья!Как будто ничего не произошло. Бригада работала дружно, как всегда. Когда же окончилась смена и был подведён, как всегда, итог сделанному, он никого не обрадовал. Бригада сделала очень мало. Видя огорчение товарищей, Катя Шишова, исполнявшая сегодня обязанности бригадира, сказала:— Секретарю комитета комсомола нужно сказать сегодня же все как есть.Катю никто не переспросил, что значат слова «все как есть», потому что каждому было совершенно ясно, что стоит за этими словами. Потому что бригада состояла из людей, которые были связаны не только производством.— Хорошо, я исполню ваше желание, — отозвалась Капа, хотя её никто не попросил об этом. Но ведь кроме языка есть и глаза. А глаза, много глаз дали ей это поручение.И когда она, вымыв руки, сняв комбинезон, отправилась выполнять поручение, Катя Шишова остановила её:— Подожди! Мы должны пойти вместе. А тебе не надо туда ходить, — сказала она Серёже. — Не надо.Как жаль, что нет Ийи. У неё всегда находятся для Сергея нужные слова и точные советы. Вспомнив об Ийе, Серёжа подумал о Капе. «У Капы тоже найдутся нужные слова».Бригада разошлась. Ушёл и Серёжа. Шёл он медленно, думая о Руфине. О выражении её глаз. Она, кажется, оправилась от всех потрясений. Как у неё все просто.Он завидовал её характеру, её умению владеть собой. Если бы он мог так. Нет, не нужно ему хотеть этого. Он ни над кем не хочет главенствовать. Он в бригаде равных. В бригаде чутких и добрых товарищей. Дорогих и близких людей. Такой никогда не станет Руфина. Поэтому она должна уйти из этой бригады. Ей будет трудно в ней. Ей не понять и не принять тех чувств, которые связывают бригаду. Она будет чужаком и, не желая, разрушит то, что ещё только-только рождается.Серёжа плохо ел, был рассеян за столом. Это заметила мать и сказала:— Теперь тебе нужно взять отпуск!— Хорошо, я подумаю, мама, — сказал он, знай, что отпуск сейчас невозможен. 25 Вечером пришли Капа и Катя.— В комитете сказали, — начала Катя, — что нужно не избавляться от таких, как Руфина, а перевоспитывать их в коллективе хорошей бригады.— А ты что сказала на это?— Серёжа, это правильно, — ответила Капа. — Это правильно. Мы признали это… Признали и сказали, что Руфина должна жить по законам бригады. Сменное бригадирство. Подчинение большинству. Правдивость. Забота. Помощь… Ну, ты же знаешь, о чем я говорю.— Кажется, ты права, Капа.— Ну вот видишь, Серёжа… И больше не будем об этом говорить.— И не будем, — согласился Серёжа. — Спасибо тебе. Ты умеешь вносить ясность…Капа громко расхохоталась.— Какие милые и редкие слова — «вносить ясность»… Пойдём, Катя, и внесём ясность для остальных. Они же переживают.Кате Шишовой нужно было забежать домой, а может быть, она хотела оставить Серёжу и Капу наедине. Вернее всего, что это было именно так.И когда Капа и Серёжа оказались с глазу на глаз, она взяла его руку и начала так:— Серёжа, тебе, наверно, уже мала та косоворотка, которую я вышила тебе давным-давно? В восьмом классе…— Да нет, Капа… Она, оказывается, была сшита с запасом. Я недавно примерял её. И она, понимаешь, ничуть не тесна.Капа не скрыла счастливой улыбки. Она ничего и никогда не скрывала и не будет скрывать от Серёжи.— Я очень рада, Серёжа, что косоворотка мною шилась с запасом и ты не вырос из неё.Как любила Капа прибегать к иносказаниям и находить слова двойного и даже тройного звучания!— А почему ты, Капа, заговорила о косоворотке?И та ответила:— Кажется, искала зацепку, чтобы поговорить о Руфине. Тебе, наверно, понятно, Серёжа, что ни я, ни Ийя не можем любить Руфину.— Конечно, понятно.— Но понятно ли тебе, Серёжа, что не любить ещё не означает ненавидеть, желать зла, неудач… Ведь мы на семнадцатой линии объединились не только для того, чтобы работать по-коммунистически, но и жить… Или хотя бы стремиться жить как можно правильнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54