В смысле укрупнения. А семнадцать га с гаком, где незаконно расположился Садовый городок, являются законными нижнеберезовскими, а теперь краснозорьскими гектарами. И у нас, скажу я вам, назревает своего рода рабоче-крестьянский конфликт с затяжной тяжбой.
Баранов, любуясь Сметаниным, расхохотался:
- Рабоче-крестьянский конфликт?
- Именно. Когда-то, давным-давно, эти земли ходили в заводских покосах. Но в тридцатых годах по земельному переустройству эти земли были прирезаны к Нижней Березовке, а потом оформлены по акту на вечное землепользование нижнеберезовскому колхозу. Оформить-то оформили, а взять не взяли. Они тогда даже со своими коренными землями не справлялись. Соображаете, что и как?
- Соображаю, Иван Сергеевич, соображаю... Получается, что земля Садового городка принадлежит вам.
- Именно. Вместе с Ветошкиным и с Василием Петровичем, хотя, сказывают, он там теперь не живет.
Сметанин заметно волновался. Он поминутно то разглаживал усы, то хватался за кисет.
- Да курите вы, дорогой Иван Сергеевич, курите. И рассказывайте, что вы собираетесь делать с Садовым городком.
Сметанин, торопливо свертывая цигарку, сказал:
- Во-первых, пока мы решаем да соображаем, арендная плата за городок должна идти на текущий счет "Красных зорь". Это уж как пить дать.
- Если это ваша земля, она должна у вас и арендоваться, а Большой металлургический завод тут ни при чем.
Это очень обрадовало Сметанина.
- Вот если бы вашему первому могли это внушить!
- Внушу, Иван Сергеевич... Значит, вам эта земля необходима, чтобы получать арендную плату? Да?
- Не только. Это, прошу покорно, только пока, - ответил Сметанин. Пока... Не хотелось бы мне говорить, что будет впоследствии, но я вижу, что вы человек тоже с приглядом, скажу. Два у меня плана. Либо сад разбить впоследствии на месте городка, либо затопить. Поскольку тут низина, а талой воды на семь прудов хватит.
В это время вошел помощник и тихо сказал:
- Аркадий Михайлович, вас к прямому.
- Прошу извинить, Иван Сергеевич! - Баранов поднялся и подошел к телефону. - Баранов слушает... Здравствуйте.
Сметанин понял, что разговор ведется с Москвой. Он также понял и еще кое-что...
Когда Баранов положил трубку, Сметанин, прохаживаясь по кабинету и машинально ударяя кнутом по голенищу, сказал:
- Ну вот и полный порядок, товарищ Баранов Аркадий Михайлович. "В горкоме свои, в обкоме наши..." После Пленума, бог даст, и райком переизберем... Оно и пойдет. Благодарствую вам на беседе. У меня все. Когда зайти насчет списка?
- В самые ближайшие дни, - сказал, прощаясь, Баранов. - Только, если можно, без кнута.
- Кнут не вопрос. Его можно и на вешалке оставлять... Желаю вам! А если вздумается, у нас Дом рыбака оборудуется. Пятнадцать рублей комната. За право ловли четыре рубля с носа... Везде приходится деньги выискивать. Даже с внеплановых белых крыс сто тысяч годового дохода планируем. Пока!
Когда Сметанин ушел, Аркадий Михайлович обратил внимание на газету, лежащую на столе. Красным карандашом была отчеркнута заметка, озаглавленная "Комсомольская печь задута". В заметке сообщалось о том, что на Большом металлургическом вступила в строй новая печь. Киреев В.П. назывался в заметке сталеваром-наставником. Корреспондент, подписавший заметку буквами М.К., надеялся, что при таком руководителе, как опытный сталевар Василий Петрович Киреев, молодые сталевары дадут стране тысячи тонн сверхплановой стали.
Баранов тут же позвонил директору Большого металлургического завода. Поздравляя его с задувкой печи, спросил:
- А как относительно выговора в приказе сталевару Кирееву?
В трубке послышалось:
- Аркадий Михайлович, если бы вы знали этого человека, если вам рассказать все, с какой честью он вышел из...
- Я об этом знаю со всеми подробностями... - перебил Баранов.
- Конечно, - снова послышалось в трубке, - горкому виднее.
- Киреев - мой фронтовой товарищ... - сказал Баранов. - Выговор в приказе будет правильно понят им. К тому же вы снимете с его души камень, успокоите угрызения совести. Ведь он же мучается, переживает свой проступок. Висит он на нем. А ему теперь нужно не переживать, а отрубить все и работать. Копию приказа прошу прислать мне.
LII
А вокруг дома Василия Петровича ходил Смальков, ласковый, опытный, с голосом агнца и хваткой бульдога.
Где пахнет поживой - продающимся домом, осиротевшим автомобилем или даже просто усиленно спрашиваемым товаром, всегда появляются хищные ловцы с елейной улыбкой простачков. Будь это редкая библиотека, составленная за долгие годы ученым, или стоящее собрание картин, или даже коллекция почтовых марок - всегда находится покупщик, "идущий навстречу" и умеющий доказать выгодность сделки.
Олимпий Макарович Смальков действовал через Ключа. Смальков работал где-то по заготовке кож, числясь там для видимости в малых чинах. Он посредничал по сбыту даров щедрых земель Кавказа, знал толк в мехах, не брезговал черной браконьерской икрой, покупаемой в Астрахани. Он скупал с надбавкой выигравшие облигации золотого займа, нужные ему как оправдательные документы наличия у него сумм, во много раз превышающих его заработную плату.
Он предлагал Серафиме Григорьевне ни много ни мало как шесть оценочных стоимостей дома, из которых пять вручал без расписки до нотариального оформления, а одну оценочную стоимость в нотариальной конторе.
- И вам хорошо, и для меня не боязно. Отдадите половину официальной суммы для очищения совести строителю дома сего, а остальное себе на черный денек.
Кузьма Ключ ручался за сделку головой. И Серафима не могла не верить этому ручательству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60