– Нет-нет, не стоит. Я прекрасно доеду на автобусе, это совсем недалеко, правда. До свидания!
– Я отвезу тебя домой на машине, – твердо сказал мистер Рэксбери. – Без разговоров.
Что ж, я остановилась, попрощалась с его женой и пошла рядом с мистером Рэксбери по садовой дорожке.
– Ну вот, – сказал он, распахивая передо мной дверцу. – Ох, боже мой, извини – дети тут устроили помойку. Мы уже перестали замечать.
Я расчистила себе путь сквозь пакетики от сока, пластмассовые машинки и формочки и устроилась на переднем сиденье. Мистер Рэксбери сел за руль.
– Пристегнись, – сказал он мне.
Я недоуменно посмотрела на него, потом себе на колени и беспокойно заерзала. Мне так редко приходилось сидеть в машине, что я не знала, как обращаться с ремнем безопасности. У отца раньше был микроавтобус, на котором он ездил закупать книги, но он почти никогда не возил на нем семью. Несколько лет назад у машины испортилась коробка передач, и ее пришлось сдать в утиль.
Мистер Рэксбери наклонился ко мне. Одно безумное мгновение мне казалось, что он хочет меня поцеловать. Но он всего лишь вынул из-за моей спины ремень.
– Вот так, теперь мы надежно пристегнуты – сказал он, заводя машину. – Чем ты занималась целый вечер?
Я покраснела, но в машине было, слава богу, темно.
– Я немного почитала, поделала уроки, всякое такое…
– Надеюсь, тебе было не слишком скучно одной. Имей в виду, ты всегда можешь захватить к нам подружку. Или сестру, если тебе с ней веселее, – небрежно сказал он.
– Нет-нет, спасибо! Я люблю быть одна, мне совсем не скучно.
Он взглянул на меня и кивнул:
– Понимаю. Я в детстве тоже любил быть один. По выходным я обычно отправлялся на рыбалку. Не ради рыбы. Мне бывало жалко и тошно, если вдруг что-нибудь ловилось. Просто мне хотелось побыть в одиночестве.
– А сейчас вы ездите на рыбалку?
– Когда уж там! По выходным мы сперва едем в супермаркет за продуктами, потом я сижу с детьми, пока Марианна встречается с подружками, а в воскресенье мы едем все вместе в Безингсток к ее родителям на воскресный гриль. Обычно туда приезжает еще сестра Марианны с мужем и детьми, и мы все деятельно изображаем семейное счастье.
Голос его звучал легко и ровно, так что нельзя было понять, говорит он об этом весело, с горечью или со скукой. А спросить я не могла.
Мы пробыли вместе всего десять минут, а у меня накопилось столько вопросов! Но все они были слишком прямые, слишком личные:
Как вы думаете, я действительно хорошо рисую?
Я вам нравлюсь?
Почему вы меня нарисовали в своем тайном блокноте?
Вместо этого я несла какую-то детскую чушь о рыбалке, расспрашивая о леске, крючках и наживке, до которых мне не было ни малейшего дела. Я сама чувствовала себя беспомощной рыбкой на крючке. Он все туже натягивал леску, пока не вытащил меня из родной стихии.
Машина свернула на нашу улицу, и я попросила остановить у книжного магазина.
– А, так это тот самый магазин! Я сюда заходил – хотел порыться в отделе искусства, но меня спугнули ехидным замечанием, что здесь магазин, а не библиотека. – Он помолчал минуту. – Может, это был твой отец?
– Это, несомненно, был мой отец, – ответила я. – Неудивительно, что у нас почти не осталось покупателей. Он всегда им грубит.
– Как у него дела?
– С речью пока не очень, и нога тоже не двигается. – Я вдруг всхлипнула и чуть не разревелась от чувства вины, представив, каково было сегодня маме и Грейс в больнице.
Мистер Рэксбери не до конца понял мои чувства.
– Прости, Пру, я не хотел. – Он прикрыл ладонью мою руку.
Машина взлетела в небо, словно ракета, и закружилась вокруг луны, рука с рукой, рука с рукой, рука с рукой…
Он ласково сжал мою кисть и снова положил руку на руль. Машина опустилась на землю. Он барабанил пальцами по рулю. Мы сидели тихо и молча, глядя прямо перед собой.
– Ну что ж. – Он помолчал. – Тебе, я думаю, пора домой.
– Да. Спасибо, что подвезли меня, мистер Рэксбери.
Он обернулся ко мне:
– Что это за официальность? Вся школа зовет меня Рэкс, как ты прекрасно знаешь.
– Значит, спасибо, Рэкс. – Я рассмеялась. – Смешно звучит.
– Все лучше, чем Кит.
– А почему жена не зовет вас Рэкс?
– Мы слишком давно знакомы – были парочкой с детства.
– Вы знаете друг друга со школы?
– С четырнадцати лет.
– С моего возраста?
– Ага.
– Вот это да!
– Ты хочешь сказать, что у тебя пока нет пары?
– Нет!
– Ну и отлично. А теперь беги! Увидимся в школе.
– Да. Спасибо. До свидания… Рэкс. – Я снова засмеялась, отстегнула ремень и выпорхнула из машины.
Он подождал, пока я скроюсь в дверях магазина. На пороге я обернулась и помахала ему. Он помахал в ответ, и машина тронулась.
Мне хотелось стоять одной в темном магазине, вдыхая пыльный запах старых книг и перебирая все подробности ночной поездки – каждое слово, каждый жест, каждое прикосновение. Мама испуганно окликнула меня из спальни, опасаясь, не грабитель ли к нам забрался. Хотя какой уважающий себя грабитель полезет за Кэтрин Куксон в мягкой обложке, потрепанными детскими книжками, подборками «Ридерз Дайджест», переплетенными в винил, и четырьмя фунтами девяносто девятью пенсами в кассе.
– Пруденс? Это ты?
Нет, мама, это уже не я. Это совсем другая девочка – она летит над пыльным полом. Я хочу еще полетать – высоко-высоко.
До меня донесся скрип маминой кровати и стук ее шлепанцев, потом хлопнула дверь нашей комнаты, и раздался топот Грейс. Я вздохнула и пошла вверх по лестнице.
Я дала им полный отчет о доме, мебели, детях, жене и передачах по телевизору и сунула маме в руку пятифунтовые бумажки.
– Это твои деньги, Пру!
– Я хочу вернуть тебе деньги за уроки математики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59