Доктор Вагнер потер нос.
— Давай посмотрим. Можем сыграть в какую-нибудь игру? Ты любишь игры?
Это была уже какая-то несусветная глупость. Тащиться в такую даль, чтобы сыграть в какую-то игру? Уверена, что мама об этом не знает. Что такое с этим человеком? Она решила, что для начала лучше всего будет идти у него на поводу.
— Да… я люблю игры… хорошо.
— А какие игры ты любишь?
До чего же утомительный человек.
— Любые старые игры. Это вы сказали, что хотите во что-нибудь сыграть.
— Ты играешь в шахматы?
— Нет.
«Оле-Голли собиралась меня научить, — подумала девочка, — но так и не успела».
— Хорошо, как насчет «Монополии»?
Это точно самая скучная игра на свете. В ней было все, что Гарриет ненавидела.
— Хорошо, если вы хотите.
Доктор Вагнер встал и подошел к шкафу рядом с дверью. Когда он открыл шкаф, Гарриет увидала всевозможные игры, кукол, кукольные дома, машинки. Она попыталась быть вежливой, но ее разбирало любопытство.
— Вы что, сидите здесь целый день и играете во все эти игрушки? — спросила она, а сама подумала: «Подождите, пока мама об этом узнает».
Он лукаво взглянул на девочку:
— А ты как думаешь?
— Что вы имеете в виду, как я думаю?
— Как ты думаешь, я сижу здесь день-деньской, играя во все эти игрушки?
— А я почем знаю? У вас тут их полный шкаф.
— А у тебя дома есть игрушки?
Это было уже слишком.
— Да, — заорала она, — но мне уже одиннадцать.
— О, — он даже немножко отпрянул, стоя с доской для «Монополии» в руках.
Гарриет стало его жалко.
— Хорошо, — спросила она, — сыграем одну партию?
Казалось, доктор вздохнул с облегчением. Он поставил доску на журнальный столик, подошел к письменному столу и вытащил из ящика блокнот и ручку. Потом уселся напротив нее.
Гарриет уставилась на блокнот:
— А это что такое?
— Блокнот.
— Я ЗНАЮ, — прокричала она.
— Я просто хочу сделать несколько записей. Не возражаешь?
— Зависит от того, каких.
— Что ты имеешь в виду?
— Злых и обидных записей или обыкновенных?
— Что?
— Ну, я просто думала вас предупредить. Нынче довольно трудно выкрутиться, если делаешь обидные записи.
— А, теперь понятно, что ты имеешь в виду. Спасибо за совет. Нет, это будут обычные записи.
— У вас, небось, никто блокнот не отнимал, правда?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего. Давайте играть.
Они сыграли партию. Гарриет неимоверно скучала, но выиграла. И во время игры, и после доктор Вагнер сделал неимоверное множество записей.
— Спорим, если бы вы не делали столько записей, то играли бы лучше.
— Ты так думаешь?
Гарриет мрачно взглянула на него. Не может же он быть таким полным идиотом. Почему же он себя так ведет?
Она сыграли еще одну партию. Доктор делал меньше записей и на этот раз выиграл.
— Видите! — ликовала Гарриет. — Когда вы все время делаете записи, вы никуда не годитесь. Почему бы вам вовсе не отложить блокнот? — она пристально поглядела на него.
Он в первый раз казался слегка сбитым с толку.
— А что если я дам блокнот тебе, — медленно произнес он. — Тогда у нас у каждого будет по блокноту, и мы будем на равных.
Гарриет недоуменно уставилась на него. Он что, шутит? Или хочет узнать, что она будет делать? У нее прямо пальцы зачесались при мысли о блокноте, о ручке, летающей по страницам, о мыслях, наконец свободных двигаться и изливаться на бумагу. Какая разница, чего он пытается этим добиться.
— Хорошо, у вас есть еще один блокнот? — она попыталась произнести эти слова самым обычным тоном.
— По правде сказать, есть, — он полез в ящик стола и достал оттуда красивый маленький блокнотик с ярко-голубой обложкой. Гарриет притворялась равнодушной, разглядывая пианино. Еще он вытащил маленькую хорошенькую авторучку. Он протянул блокнот с ручкой Гарриет. Она немедленно почувствовала себя лучше, как только они оказались у нее в руках.
Доктор Вагнер сел, и они начали новую партию. Гарриет записала:
САМЫЙ СМЕШНОЙ НОС, КАКОЙ Я ТОЛЬКО ВИДЕЛА. ПРЯМО В СЕРЕДИНКЕ ЛИЦА И СВИСАЕТ ВНИЗ, КАК ЗМЕЯ. ЧЕМ-ТО НАПОМИНАЕТ ПИНКИ УАЙТХЕДА, НО ТОЛЬКО НЕ ТАКОЙ ОТВРАТИТЕЛЬНЫЙ. У НЕГО РЫЖИЕ ВОЛОСЫ И СМЕШНЫЕ ЗУБЫ. ТАКИЕ ЖЕЛТОВАТЫЕ И ДЛИННЫЕ. А В КАБИНЕТЕ ПАХНЕТ СИГАРАМИ И МЕЛОМ. СПОРИМ, ОН, КОГДА ВСЕ УХОДЯТ, ИГРАЕТ В СВОИ ИГРУШКИ.
Гарриет забыла про игру. Внезапно она услышала, как доктор Вагнер тихо сказал:
— Гарриет… Гарриет, пора идти.
Ей не хотелось уходить. «Я бы могла здесь жить», — подумала она, но, быстро встав, направилась к двери.
— До свидания, Гарриет, — мягко сказал он.
— До свидания, — ответила девочка. Он довольно-таки неплох, решила она, только немножко свихнутый.
Мама незамедлительно отобрала у Гарриет блокнот. Всю дорогу домой Гарриет ощущала оставшуюся после блокнота пустоту.
Когда они добрались до дома, мама куда-то исчезла, и оставалось чем-то занять длиннющие полдня. Она не могла пойти шпионить без блокнота, она не могла делать записи, она не могла играть в Город, она ничего не могла делать. Она боялась пойти и купить новый блокнот, а читать ей совершенно не хотелось.
Внезапно она ощутила что-то вроде желания пойти повидать Спорти и Джени и попытаться, так сказать, в частном порядке возобновить дружбу. Кроме того, они были ее лучшими друзьями, они знали, что она — шпионка и собирается стать писателем. С чего они вдруг стали себя вести так, будто это что-то ужасное? Может, они уже устали с ума сходить на эту тему?
Она схватила куртку и понеслась вниз. По пути она задумалась, отдали ли Джени в школу танцев? Может, стоит попытаться разбить лед этим вопросом?
Служанка впустила Гарриет, и она пошла прямо наверх в лабораторию. Она открыла дверь и увидела Джени, настолько погруженную в работу, что та даже не подняла головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58