Ребятишки (кто был дома) высовывались из окон, махали руками, кидали вдогонку надувные шары. Такой поднялся переполох — уж какая там тайна!
Теперь бы только от дворника улизнуть! Мы между колонн, между колонн, нырнули под портик и приземлились за клумбой.
Слышу — тюх-тюх-тюх! — подкатывает тетя Маня верхом на «Проньке». Мы называем «Проньку» Красота-без-живота: он похож на корыто пустотой вниз и этой пустотой всасывает мусор. Тяга ужасная — того гляди, человека втянет! «Специально для непослушных детишек!» — пугает нас тетя Маня.
А мы, хоть и понимаем шутки, держимся подальше.
Ну, хватаюсь я за Туню, чтоб не сдуло. А Туня в сторонку — и уже цветочек нюхает. До того безвинная — точь-в-точь с Примерной странички букваря. «Мое, мол, дело стороннее.
Никто из окон не летал. А кто летал, тех давно уж и след простыл…»
Прикидываю, на какое наказание соглашаться. Дома мне сидеть никак нельзя — кто тогда расскажет ребятам про астероид? А коли так, смело топаю навстречу дворнику, зажмуриваю глаза и выпаливаю с ходу все как есть: «Тетя Маня!
Виновата, Простите, через окно вылетела…»
Тунька перестала цветочки нюхать, даже антенны от страха посерели, а тетя Маня покивала и спрашивает:
— Ну и как? Понравилось летать?
— Очень. Душа замирает. И сердце в пятки уходит.
Про пятки я ввернула нарочно: взрослые любят, когда мы чего-нибудь боимся и можно на выручку прийти. Тетя Маня засияла добрыми морщинками и пальцем мне грозит:
— В пятки, говоришь? Ишь озорница! Эх, придется, видно…
Тетя Маня сделала паузу, от которой у меня и в самом деле душа замерла. «Без улицы оставит или без косилки? Неужели все-таки без улицы?»
Я состроила умоляющую мину:
— Тетя Маня, вы такая справедливая, жалостливая. Пожалуйста, не оставляйте меня сегодня дома! Очень прошу…
— Да я и не собираюсь, — тетя Маня пожала плечами. — А вот грависпуск, похоже, придется для вас, шельмецов, устанавливать. В других домохозяйствах я уже видела такие…
Потерпите недельку!
Сказала — и дальше на «Проньке» потюхтюхала.
Стою — ничегошеньки не понимаю. Еле опомнилась, догнала ее:
— Выходит, и на косилку пустите?
— А чего ж? Приходи. Через час вон те липки причесывать будем. Вконец разлохматились!
Я в ладоши захлопала и закричала изо всех сил:
— Слава работникам двора! А мне подарили астероид!
Он у меня ручной! Хотите посмотреть?
Туня послушно сглотнула карточку, высветила прямо на стене картинку. Без стереоэкрана не тот эффект. Но все равно видно, как летит мой астероид между звездами, притворяется простой каменной глыбой. Лежи эта глыба на Земле, так бы оно и было. Считался бы обыкновенным валуном, ни на что не пригодным. Но раз уж ты в космосе крутишься, собственную орбиту имеешь, то никакая ты уже не глыба и не валун, а самое настоящее небесное тело. Маленькая планета.
Тетя Маня с «Пронькой» давно укатили. Зато ребята собрались, все наши, со двора. Тут и.Эммочка Силина с Таней Орбелян — обе мои подружки закадычные. И новенький мальчик Алик. И Наиль Гохман. И много других. Даже Шурик Дарский в первый ряд протолкался, когда только успел из дому выскочить? Собрались, смотрят на стену. А когда диктор в точности как вчера объявил про «пожизненно» и про «волеизъявление», Шурик закричал:
— Неправда это. Астероиды не дарят. Ты все выдумала!
Я ужасно рассердилась:
— Тебя не спросили!
— Это не ответ! Ты докажи! — зашумели ребята. Обидно, что все они Шуркину сторону держат.
Но я вида не подаю:
— Никаких вам доказательств не будет. Завистники вы все! Ни у кого из вас своего астероида нет, вот и завидуете!
Смотрю — и глазам не верю. Ребята переглянулись, покачали головами, подались назад, вот-вот совсем уйдут. Подвел меня язык. Со всеми сразу поссорил. Такую несусветицу несу— стыд! Неужели и правда мелкая собственница во мне пробудилась, как Туня опасалась? Выходит, я хуже всех в нашем дворе?! Самая отсталая, да? Опомнилась я, кинулась за ними, хватаю за плечи, в глаза заглядываю:
— Ребята, бросьте, пошутила я! Астероид мне дядя Исмаил подарил. На день рождения. Вы же вчера были у меня. Знаете.
А он позже пришел, ночью. И подарил.
Не знаю, почему — упираю на то, что он ночью пришел. Но ребята поверили мне сразу и без оглядки. Я забрала у Туни карточку. И давала потрогать всем, кто хотел. Шурка насупился. Эммочка Силина, наоборот, придвинулась ко мне, взяла за руку:
— Я с тобой играю, Лялечка!
А Наиль покусал кулак, подумал и сказал:
— А зато когда я вырасту, мне родители обещали живого щенка!
— Таксу или сенбернара? — поинтересовалась еще одна моя подружка, Кето.
— Японскую, карликовой породы.
— Они же все искусственные! На электронике! — Кето презрительно оттопырила нижнюю губу.
Наиль обиделся:
— А вот и неправда!
— А вот и правда!
Вскочили они, сжали кулаки. Не иначе, думаю, до драки дело дойдет… Но роботески грудью встали между ними:
— Дети, дети, драться нехорошо! — предупредила Кетошина.
— Драка не аргумент! — подхватила Наилева.
— Надо уступать девочкам! — разъяснила Кетошина.
— А пусть девочки не задираются! — возразила Наилева.
— Не задевайте моего ребенка! — возмутилась Кетошина.
— А вы моего не трогайте, за своим смотрите! — возразила Наилева.
И давай они как ненормальные подпрыгивать — вверх-вниз, вверх-вниз. Антенны дрожат, хвостики с помпонами воинственно вздернуты, уперлись друг в дружку лбами — вот-вот искры посыплются. «Еще не легче! — переполошилась я. — Не хватало, чтоб вместо детей роботески разодрались!»
— Туня, — прошептала я. — Наведи-ка порядок!
Туня с места не стронулась, но, вероятно, намекнула им на своем электронном языке, что непедагогично выяснять отношения при детях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27