– Какая уж тут связь, рванули будто торпеда, 50 узлов Узел – единица измерения скорости судна (мили в час).

на лаге, – Тенгиз кивнул головой в сторону измерителя скорости. – Наш ультразвуковой телефон берет расстояние до 15 миль, а мы уже перекрыли это расстояние вдвое-втрое… Сигнальный буй, думаю, нет смысла выпускать, потому что он должен указывать местонахождение аппарата… А где мы будем даже через 10 минут?..– Ребята, я ведь сыну обещал на угрей его свозить, а? – потерянно произнес Руденок.– Григорий Иванович, не отчаивайся! – Хачирашвили ободряюще хлопнул товарища по плечу. – Половишь еще этих скользких дьяволов.– Да я так, – будто извиняясь за минутную слабость, сказал Руденок.Вода за иллюминаторами резко помутнела, лучи прожекторов уперлись, как в туман.– Пристегнуться к креслам! Закрыть шлемы! – выкрикнул Хачирашвили.И вовремя. «Дельфин» крутануло несколько раз вокруг вертикальной оси и понесло боком. На телеэкранах и в иллюминаторах заплясали сполохи света, видимые даже сквозь муть. Хачирашвили движители не выключал – чутьем угадывая крены, он на пределе возможного удерживал аппарат от кувыркания.Вдруг «Дельфин» быстро и вместе с тем мягко замедлил ход, будто соскочил с асфальта на размокший глинистый проселок, свет за иллюминаторами стал ярче, потом вспышкой ударил в стекла. Аппарат прыгнул вперед и через мгновение ухнул во что-то мягкое, наглухо залепившее и телекамеры, и иллюминаторы. «Дельфин» при этом ощутимо тряхнуло, и, если бы не ремни, державшие экипаж в креслах, без серьезных ушибов не обошлось бы. Исследователи повисли на ремнях наискось вниз головой. Положение не из приятных.Первым освободился Хачирашвили. Включил освещение. Осторожно ступая по верхней части боковой стенки, ставшей полом, помог отстегнуть ремни Дерюгину и Руденку.Открыли шлемы.Руденок сразу начал искать кинокамеру. К счастью, ей тоже повезло – зацепилась кольцом ручки за какой-то рычажок, только слегка погнулись кассетные барабаны.– Где мы: под водой или на суше? – попытался выяснить Дерюгин.Хачирашвили осмотрел приборы.– Если приборы не врут, то на берегу. На глубиномере – ноль. Внешнее давление одна и две десятых атмосферы.– Ну?! – радостно воскликнул Руденок.– А ты опасался, что сына на рыбалку не свозишь, – упрекнул Руденка Дерюгин. – Однако уж больно быстро нас выбросило… Сколько мы мчались?Хачирашвили глянул на бортовой таймер.– С момента погружения прошло всего один час тридцать четыре минуты.– Что за чертовщина? За такое короткое время далеко не уплывешь. До Бермуд миль триста будет… – продолжал сомневаться Дерюгин. – Но все равно надо выбираться из этой табакерки… Тенгиз Зурабович, где у нас сегодня парадный выход?– Попробуем через нижний десантный люк, если не завалило. Смущают меня только эти две десятых атмосферы сверх нормы…– Никуда не денемся, Тенгиз Зурабович, надо рисковать, – проговорил Дерюгин.– Уже один раз рискнули, – вздохнул Хачирашвили и, не ожидая дополнительной команды, отдраил промежуточный люк между отсеками и пополз по тесному проходу. Добрался до люка шлюзовой камеры и начал откручивать кремальеру Кремальера – запорный механизм с плавным и точным перемещением винтовых соединений.

.– Шлемы-то закройте! – поостерег Дерюгин. Хачирашвили открутил до отказа кремальеру, уперся рукой в крышку – она пошла легко. Тенгиз влез в камеру, и через несколько секунд звякнул внешний люк. В мембранные устройства шлемов до Дерюгина и Руденка донеслось его удивленное:– Ух ты!Хачирашвили подтянулся на руках и вылез на днище аппарата. Спутники его неуклюже протиснулись вслед и – онемели от изумления.Аппарат зарылся в вершину внушительной кучи водорослей, отсюда хорошо была видна закругляющаяся долина с разбросанными по ней невысокими скалами. Метрах в двадцати от «Дельфина» с низким гулом неслась сине-зеленая стена, охватывая дугой долину и поднимаясь в зенит к яркому круглому пятну. Центр долины был подернут розовой кисеей, испарявшейся вертикальными рваными прядями.– Ребята, да что же это такое?! Куда нас вновь угораздило? – заволновался Руденок.Тем не менее волнение не помешало ему тут же зажужжать кинокамерой, которую он не забыл прихватить с собой.Дерюгин позавидовал прыткому оператору. Надо же! Прямо какой-то исследовательский рефлекс.– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – посетовал Дерюгин. – Дернула нас нелегкая над актиниями всплывать…– Воздух надо бы проверить, – посоветовал Руденок, не отрываясь от кинокамеры.– А как? – пожал плечами Хачирашвили.– Как, как?.. – раздумывая, проговорил Дерюгин. – Ага!.. У нас в аварийном запасе спички или зажигалка найдутся?– Есть. Зажигалка.– Спустись, пожалуйста, за ней, Тенгиз Зурабович, у тебя лучше это получается.Хачирашвили ловко скользнул в люк и спустя минуту вылез из него, держа в руке никелированную зажигалку.Дерюгин взял ее, чиркнул колесиком – фитиль загорелся ровным голубым язычком, без копоти и трепетания. Значит, кислороду в воздухе достаточно. Дерюгин открыл шлем, глубоко вдохнул, потом разрешающе кивнул товарищам. Хачирашвили и Руденок последовали его примеру.Ноздри защекотал теплый с йодистым запахом воздух. Гул стены, слабо слышимый в шлемах, теперь усилился и напоминал звук отдаленной снежной лавины, без конца катящейся с гор.Дерюгин съехал с косо поднимавшегося днища аппарата, как с горки, и, утопая в водорослях, направился к стене. Первым делом надо было выяснить, что это за диво, – ведь их аппарат явно протаранил стену.– Осторожней! – крикнул Руденок.Дерюгин, обойдя ошметки пены у основания стены, приблизился к ней вплотную и смело протянул руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40