На ремне висел костяной нож правильной формы, а не заостренная пластина, как это было у первобытных людей.
— Откуда вы? — спросил пастух, закончив свой осмотр.
Вася не знал, что ответить. Выручил Валерик. Скорчив жалобную гримаску, он повел рассказ об умершем с голоду племени, из которого в живых остались лишь их трое. О том, как они много дней и ночей шли наугад, питаясь только травами и ягодами, и, в заключение, попросил дать им приют и пищу, хоть на самое короткое время.
Пастух сочувственно выслушал рассказ мальчика. Старший предложил детям идти с ними до стоянки, но предупредил, что вопрос о приеме их в Большой Дом будет решать Старшая Мать.
На первый случай это вполне устраивало путешественников, и они последовали за пастухами, опешившими догнать ушедшее вперед стадо.
— Ай да Валерик! — удивлялся вслух Вася. — Не знал я за тобой таких талантов! Артист. Настоящий артист!
Но Кюльжан не разделяла .его восхищения. — На стыдно ли так врать, — возмущалась она. — Лучше бы уж молчали. Пастухи подумали бы, что мы их не понимаем и все равно взяли бы с собой.
Мальчики, заспорив с ней, незаметно подошли к речке. Их оглушил радостный хор лягушек, и немедленно облепили тучи комаров. Энергично работая хвостами, коровы жадно пили воду. Вася, Валерик и Кюльжан шлепали себя и друг друга ладонями, спасаясь от комаров. Наконец, они добрались до стоянки.
Это действительно был довольно большой дом, около тридцати метров в длину и не менее двадцати метров в ширину. Его чуть наклоненную в одну сторону крышу поддерживали бревенчатые столбы. Стены были сделаны из прутьев и камыша, обмазанных глиной. Вблизи дома находился плетневый загон для скота, но навесов и сараев не было.
Огромные псы всех мастей и калибров встретили Дозора негодующим лаем. Видя, что его четвероногому другу угрожает опасность закончить свое путешествие на этом этапе, Вася отчаянно закричал. К нему немедленно присоединили свои голоса Кюльжан и Валерик.
Высокая мускулистая женщина в платье, сплетенном из волокон какого-то растения, услышав крики детей, вышла навстречу стаду. Ударом хворостины она разогнала свору собак и теперь внимательно рассматривала пришельцев. Крупные, правильные черты ее лица, энергично очерченные черные брови, добрые карие глаза произвели на ребят самое хорошее впечатление. Кюльжан подошла поближе к женщине, та ласково склонилась над нею, и их черно-смоляные косы на миг смешались.
«Старшая Мать», как почтительно назвал ее старый пастух, видимо, обладала добрым сердцем. Выслушав его рассказ о встрече с детьми, она повела неожиданных гостей к разложенному у дома костру, усадила их в общий круг с другими ребятишками и, ласково кивнув, поспешила вернуться к стаду.
— Ну, кажется, мы устроимся здесь неплохо, — с облегчением сказал Валерик. — А ты еще сердилась на меня, Кюльжан!
Но девочка не ответила. Ее внимание привлекли подвешенные над огнем глиняные горшки в форме круглых котлов, в которых булькало какое-то варево.
— Почему стенки котлов в каких-то ямочках, — недоумевала она. — Для красоты, что ли?
Тут и мальчики обратили внимание на то, что бока котлов были сплошь покрыты округлыми ямочками, так что напоминали собой медовые соты. Девочка, чуть постарше Васи, мешавшая в этот момент длинной деревянной ложкой варево, засмеялась.
— Какие глупые, — сказала она куда-то в сторону. — Разве они не знают, что в таком горшке зерна варятся скорее?
— Ага! — сказал Вася обидчиво, обращаясь к Кюльжан. — Конечно, от ямочек стенки горшка делаются тоньше, и вода закипает быстрее. А если бы эта девочка пришла к нам в гости, ей было бы еще труднее понять, как устроены наши вещи, но я бы над ней не смеялся.
Маленькая повариха вспыхнула и стала сосредоточенно рассматривать свои босые ножки.
Но внимание Кюльжан было уже обращено в другую сторону.
— Посмотри, Вася, — сказала она. — Здесь коров доят мужчины.
Действительно, кроме Старшей Матери ни одна из женщин даже не подошла к стаду, находившемуся уже в загоне.
В это время пастухи, спутав мочальными веревками задние ноги коров, торопливо доили их. С другой стороны коров еще торопливее сосали подбежавшие к ним телята. Некоторые животные яростно сопротивлялись дойке. То одна, то другая корова, порвав путы, выбивала ногой из рук доильщика глиняную чашу, и добытое с трудом молоко выливалось на землю.
— Да! Доение здесь нелегкая работа, — вздохнул Вася. — Женщине не справиться с таким диким животным.
— И доят здесь по старинке, — вздохнула Кюльжан. — Еще моя бабушка так доила: с одной стороны она, с другой теленок.
Было уже совсем темно, когда доение закончилось. Все принесенное молоко было сразу вылито в варево, снятое с огня. Теперь к костру подошли и взрослые. Старшая Мать, вооружившись большим деревянным ковшом, черпала из котлов и наливала в глиняные чашки кашу из зерен ячменя. Другие женщины принимали чашки и ставили их перед мужчинами и детьми.
— Какая большая у них семья, — шепнул Валерик. — Целый колхоз, или, в крайнем случае, бригада.
Ужин начался. К каждой чашке полагалась одна деревянная ложка, которой ели по очереди шесть-восемь человек.
Когда вся каша была съедена, одна из женщин собрала посуду и направилась с ней к протекавшему ручью. Кюльжан поспешно вскочила на ноги.
— Я помогу ей мыть чашки, — сказала она в ответ на вопросительный взгляд Васи. — Я так соскучилась сидеть без дела!
И, сорвав на ходу пучок травы, девочка поспешила за ушедшей.
— Да, — сказал Вася. — Нам тоже надо браться за какую-нибудь работу. Не можем мы тут сидеть дармоедами!
— Утро вечера мудренее, — ответил, позевывая, Валерик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103