А Кирилл больше всех похож на мужчину, потому что он самый старший.
— Вот жарища-то! — сказал Роберт, когда они остались втроем. — А знаете что? Когда собакам жарко, они высовывают языки. Может быть, им от этого становится прохладнее?
— А что? Попробуем, — ухватилась Джейн. И все высунули языки. Но от этого детям только еще больше захотелось пить, а кроме того, и прохожие на них как-то косо посматривали. Пришлось возвратить языки на место. Тут, кстати, вернулся Кирилл с кувшином кваса.
— Хорошо, что у меня были свои собственные два шиллинга, — сказал он смущенно. — Пришлось заплатить из них. А я-то собирался купить на них кроликов! Здесь не хотят менять наше золото. Когда я показал горсть монет, трактирщик только засмеялся и заявил, что это марки для игры в карты. Черт с ним! А я купил еще несколько пирожков и булок с тмином.
Пирожки оказались залежалыми и холодными, булки — черствыми. Но квас восполнил все эти недостатки.
— Теперь моя очередь купить чего-нибудь на наше золото: я — вторая по старшинству, — напомнила Антея. — Где вы видели пони с тележкой?
Оказалось, пони был при другой гостинице.
Антея направилась туда прямо во двор: ведь ей как девочке неудобно было заходить в трактир.
Вернувшись, она объявила, что хвастаться не хочет, а все-таки сделала все, что надо.
— Трактирщик сказал, что запряжет через пару минут, — пояснила она, — свезет нас в Рочестер, подождет там, сколько нам нужно, и за все возьмет только один золотой. — Недурно я это устроила?
— И ты, конечно, считаешь себя очень умной по этому случаю? — съязвил Кирилл, припоминая свою неудачу. Но любопытство было в нем сильнее зависти. — Как же ты это устроила? — справился он.
— По крайней мере у меня хватило ума не вынимать из кармана сразу целую горсть золота и не показывать, что оно мне ничего не стоит, — ответила Антея. — Я только нашла во дворе какого-то молодого человека, он возился с ведром и тряпкой возле лошади, показала ему золотой и спросила, знает ли он, что это такое; он ответил «нет» и позвал своего отца. Старик пришел и сказал, что это старинный золотой и спросил еще, мой ли он и могу ли я распоряжаться им, как мне вздумается. Я сказала «да», спросила его о пони и тележке и предложила ему золотой, если он свезет нас в Рочестер. И он сказал «Идет!». А зовут его Криспин.
Совсем новое впечатление испытывали дети, сидя в тележке, запряженной маленькой лошадкой, которая быстро мчала их по красивым деревенским дорогам. Такая поездка сама по себе очень приятна, а кроме того, каждый в это время чувствовал себя богачом и строил самые радужные планы, как ему истратить свои сокровища и что на них купить. Разумеется, каждый мечтал про себя, дети чувствовали, что, пожалуй, будет нехорошо, если старик услышит, куда их заносит.
По просьбе маленьких седоков старик высадил их у моста.
— Если бы вам понадобилось купить лошадь и экипаж, к кому бы вы обратились? — спросил его Кирилл, как будто между прочим, лишь бы что-нибудь сказать.
— К Билли Писмаршу на постоялом дворе «Голова турка», — ответил старик. — По совести говоря, трудно указать хоть одного честного торговца лошадьми: все они плуты. Но если ваш отец хочет купить лошадь, то все же лучше иметь дело с Билли, чем с другими: у него и лошади попадаются хорошие, да и сам он человек обходительный.
— Благодарю вас, — поклонился Кирилл. — Значит, в «Голове турка»?
Далее детям пришлось увидеть, как один из законов человеческого общества вдруг перевернулся вверх ногами и встал на голову, словно акробат: всякий взрослый вам скажет, что деньги очень трудно добывать и очень легко тратить. А тут вышло совсем наоборот: деньги, данные Чудозавром, достались очень легко, а истратить их не было почти никакой возможности. Оказалось, что всё торговцы Рочестера чуть ли не бежать готовы от волшебного золота.
Началось с того, что Антея, которая сегодня утром имела несчастье сесть на свою шляпку, хотела купить себе новую. Она зашла в магазин и выбрала очень хорошенькую шляпку, с розами и синими перышками, на шляпке был даже привешен ярлык: «Парижская модель. Цена три гинеи». Однако, когда Антея вынула из кармана три больших золотых монеты и хотела отдать их молодой даме в черном шелковом платье, та сердито на нее покосилась, отошла и шепнула что-то другой даме постарше и потолще. Обе они подошли к Антее и вернули деньги, сказав, что такие монеты теперь не ходят.
— Но это не фальшивые деньги, — возразила девочка, — и они мои собственные.
— Положим, что так, — сказала толстая дама. — Только они теперь не в моде, и я их не возьму.
— Там, вероятно, думают, что эти деньги краденые, — сказала Антея, присоединившись к остальной компании, ждавшей ее на улице. — У меня руки все в песке. Если бы я надела перчатки, то эти дамы не посмели бы считать меня такой бесчестной.
Зайдя в какую-то маленькую лавчонку, девочки выбрали там себе по паре дешевеньких бумажных перчаток, но, когда они дали золотой, приказчица внимательно посмотрела на него через очки и объявила, что у нее нет сдачи. Пришлось заплатить из остатков тех собственных денег Кирилла, на которые он мечтал купить кроликов. Из тех же денег было заплачено и за зеленый кошелек из поддельной крокодиловой кожи, который был куплен заодно с перчатками. Пробовали дети заходить еще в несколько лавок, где продавались игрушки, духи, шелковые платки, книжки и открытки. Но в этот день, видно, никто в городе не хотел разменять ни одной золотой монеты. Перебираясь из лавки в лавку по пыльным улицам в жару дети становились все грязнее и грязнее, волосы их растрепались; кроме того, Джейн споткнулась и упала как раз в том месте, где только что проехала бочка с водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53