Подвели его к самой большой палатке, в которую он едва протиснулся. Женщина побежала за своим мужем; тот все еще спал, и, кажется, был совсем не доволен, когда его растолкали. Следя за ним сквозь дыру в палатке, Кирилл видел, как он хмурился, качал сонной головой и махал увесистыми кулачищами. Женщина что-то скороговоркой ему рассказывала. До Кирилла долетали слова: «диковина», «деньги только огребай», «вот хоть провалиться!» И он начал разделять чувство Роберта, что пятнадцать шиллингов слишком дешево.
Наконец Билл встал и лениво побрел в палатку. Увидав необычайный рост Роберта, он почти ничего не сказал. «Эх, чтоб тебе пусто…» были единственные его слова, которые дети могли потом припомнить. Зато он тотчас же отсчитал 15 шиллингов, все больше медяками, и передал их Роберту.
— Вечером, после представления, мы с тобой договоримся, сколько ты будешь потом получать, — сказал он, смягчив свой грубый голос. — Люби тебя Бог! Ты у нас так заживешь, что никогда с нами не расстанешься. Ты какую-нибудь песню знаешь? А может, плясать умеешь?
— Только не сегодня, — ответил Роберт, испугавшись мысли, что ему придется петь «То было раннею весной» — любимую песню его матери и единственную, о которой он сейчас мог вспомнить.
— Позови Леви: пусть сейчас же уберет все из палатки. Повесь тут занавес или что-нибудь такое, — распоряжался хозяин. — Эка жалость, нигде не достать штанов подходящего размера! Ну, мы их закажем на будущей неделе. Так-то, молодой человек! Нашел ты свое счастье. Повезло тебе, что ты попал ко мне, а не к другому. Много я знавал таких из нашего брата, что своих великанов били и голодом морили. Говорю тебе прямо, что если ты раньше был неудачлив, так уж сегодня тебе повезло. Я, брат, кроток, как агнец.
— Я не боюсь, что меня кто-нибудь посмеет бить, — отвечал Роберт, поглядывая сверху вниз на этого «агнца» с пудовыми кулачищами. Роберт сидел, поджавши ноги, потому что палатка была недостаточно высока и он не мог выпрямиться в ней во весь рост, но даже и в этом положении он мог смотреть на многих сверху вниз.
— Только я очень голоден и попросил бы вас дать мне чего-нибудь поесть.
— Эй, Бекки! — скомандовал Билл, — дай ему пообедать да смотри: тащи все самое лучшее, что у тебя есть.
Дальше последовал шепот, из которого дети уловили только: «Завтра первым делом условие, черным по белому…»
Женщина пошла за едой. Принесла она только хлеба и сыра, но для голодного Роберта и то, и другое показалось необыкновенно вкусным.
Хозяин тем временем расставлял караул вокруг палатки на случай, если бы Роберт вздумал удрать с его пятнадцатью шиллингами. «Как будто мы бесчестные люди», — обиженно сказала Антея, когда поняла, для чего расставляется эта стража.
Билл хорошо знал свое дело: через полчаса все лишнее из палатки было убрано; занавес, или точнее говоря старый ковер с черными узорами по красному полю, был повешен поперек палатки. Роберт был спрятан за ковром, а сам Билл влез на стол перед палаткой и обратился к почтеннейшей публике с речью. Эта речь была совсем недурна: начиналась она с того, что великан, которого Билл будет иметь честь сегодня в первый раз представить английской публике, есть никто иной как старший сын императора страны Сан-Франциско, вынужденный благодаря несчастной любви к принцессе островов Фиджи покинуть свою родину и искать убежища в Англии — стране, управляемой мудрыми законами, где свобода есть священное право всякого человека, какого бы большого роста он ни был. Кончалась речь объявлением, что первые двадцать человек, которые войдут посмотреть великана, платят только по три пенса. «После же этого, — говорил Билл, — цена будет повышена, и я не могу заранее сказать, до какого размера она дойдет. Так не теряйте времени, господа!»
Первым выступил молодой парень со своей невестой. Сегодня он привел ее веселиться на ярмарке и чувствовал себя счастливейшим человеком в мире. Расходов считать нечего, деньги нипочем! Девушка хочет увидеть великана? Чудесно! Она его сейчас увидит, хоть тут и надо заплатить с головы по три пенса, а все другие развлечения стоят втрое дешевле.
Пола палатки приподнялась и пропустила счастливую парочку. В следующий миг громкий визг девушки разнесся по лугу и заставил вздрогнуть всех присутствующих. Билл похлопал себя по ногам.
— Дело в шляпе! — шепнул он Бекки. И правда, этот визг был отличной рекламой для великана.
Выйдя из палатки, девушка была бледна и дрожала, ее тотчас же окружила толпа.
— Что там такое? На кого он похож? — посыпались расспросы.
— Ах, ужас! Вы просто не поверите! — отвечала она. — Ростом он с фабричную трубу. Да какой свирепый! У меня вся кровь в жилах застыла. Я так рада, что его видела! Такое страшилище посмотреть никаких денег не жалко.
Свирепый вид Роберта можно объяснить только тем, что он всячески старался удержаться от смеха. Но его смешливое настроение скоро прошло, и к вечеру ему уже хотелось не смеяться, а плакать и, еще больше, спать. Ведь подумайте: до самого вечера входили к нему люди по одному, по двое, по трое, и он должен был то пожимать руки всем желающим, то позволять, чтобы его гладили, ощупывали, похлопывали, толкали: всякому хотелось убедиться, что он и в самом деле живой человек, а не чучело.
Остальные дети сидели на скамье, смотрели и ужасно скучали. Им казалось, что более тяжелого способа зарабатывать деньги даже и придумать нельзя. И всего только 15 шиллингов! Билл получил уже в четыре раза больше, так как весть о мальчике-великане распространилась по окрестностям, и теперь торговцы в тележках, господа в колясках ехали сюда со всех сторон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53