– Луиза! Лиз!..
Через несколько секунд Луиза откинула занавеску и молча посмотрела на своего соседа.
– Луиза, выйди скорей! Дело есть! Важное! Луиза исчезла в глубине комнаты и скоро вышла из своей калитки на улицу.
С некоторых пор она стала следить за своей внешностью, и в прическе ее произошли большие перемены:
Луиза отказалась от косичек с бантами, отпустила волосы подлинней и сделала из них две золотистые метелочки, которые под ушами были стянуты не лентами, а простыми аптекарскими резиночками и спускались не на спину, а на грудь.
– Ну? – коротко спросила Луиза.
Хмелев сообщил, что приехала "эта тетка" – то есть знакомая Акимыча, и, снова рассвирепев, рассказал о гнусном поклепе, возведенном на Бурундука Альбиной и Демьяном. Те снова заплакали и залопотали, что они хотели "как лучше". В отличие от Хмелева, Луиза на них не разгневалась. Ее широкое лицо оставалось серьезным, невозмутимым.
– Где эта тетка? – спросила она.
– В дом ушла. Комнату смотрит.
– Идем, глянем на нее.
Дверь в комнату Инны оказалась распахнутой настежь, и ребята увидели, что Ленькина мама сидит рядом с новой жилицей на старомодном диване с высокой спинкой и о чем-то беседует. Луиза остановилась в дверях этой комнаты.
– Здравствуйте, Полина Александровна! – очень вежливым тоном сказала она.
– Ну, здравствуй, здравствуй! – Полина Александровна усмехнулась. – Мы что, сорок раз на дню теперь будем здороваться?
Луиза ничего не ответила на это замечание и перевела свой взгляд на гостью, которая уже сняла свой берет и привела в порядок темные стриженые волосы.
– Здрасте! – сказала она сквозь зубы, медленно, с достоинством наклоняя голову и не спуская с Инны своих синих глаз.
Инна ответила на ее приветствие, Луиза еще несколько секунд посмотрела на нее, затем направилась в большую комнату, служившую Хмелевым гостиной и столовой (обычно Хмелевы обедали в кухне). Ленька последовал за ней.
– Любопытствуют! – улыбаясь, кивнула им вслед Полина Александровна.
В гостиной висело большое зеркало, и Луиза довольно долго изучала в нем свое отражение, поворачиваясь то одним боком, то другим и проводя рукой сверху вниз по своим золотистым метелочкам из волос. Наконец она повернулась к Хмелеву.
– Ленька! – сказала она тихо. – Неужели ты думаешь, что такая Акимычу подойдет?!
Ленька пожал плечами. Как видно, он в подобных делах разбирался хуже Демьяна.
– Пошли поговорим! – сказала Луиза. На улице за палисадником маячили Демьян и Альбина. Каким-то особым чутьем они угадали, что Луиза может стать их защитницей перед свирепым Хмелевым, и не ошиблись. Рядом с калиткой, как возле многих домов Иленска, была сколочена лавочка. Луиза села на нее. Леня тоже сел, а Демьян и Альбина продолжали стоять, напряженно глядя на старших.
То оглядываясь на дом за ее спиной, то взглядывая на Леньку, Луиза негромко повторила свой вопрос:
– Ну, вот ты честно скажи: годится ему такая? – И она кивнула на дом.
– Н-ну... не совсем, – вяло согласился Леня.
– Во! А я чего говорил?! – обрадовался Демьян, но тут же прикусил язык, потому что Луиза вскочила и уперлась кулаками в бока.
– А ну-ка, вы, тут!.. Немедленно валите домой и больше в такие дела не мешайтесь! – Она посмотрела на растерянные, огорченные лица ребят и немного смягчилась. – Вы, конечно, правильно наврали про Акимыча этой самой, но только больше к ней не суйтесь. Наплетете еще чего-нибудь и все дело испортите. Видя, что Альбина с Демьяном приободрились, она снова стала суровой. – Ну, домой! И не мешайте нам разговаривать! Я кому сказала? Домой!
И Альбина с Демьяном засеменили прочь, обиженные и недоумевающие.
Когда они ушли, Луиза снова тихонько заговорила, продолжая оглядываться через плечо.
– Ну, ты подумай, ведь она ему в дочки годится! А во-вторых, Акимыч человек простой, скромный... а эта... Спорим, что она только о тряпках и думает?
Ленька сидел ссутулившись, опустив голову, а Луиза продолжала:
– Вот женится сгоряча Акимыч на такой, а потом всю жизнь будет мучиться. И еще школа без Акимыча останется.
Ленька вдруг вскочил и закричал:
– Ну, не могу я врать про Акимыча, что он пьет, как...
Луиза тоже вскочила и зажала ему рот рукой.
– Тише ты, дурак! – прошипела она и, подумав, снова заговорила: – А ты знаешь, что ложь двух сортов бывает?
– Каких еще двух сортов?
– Обыкновенная и благородная. Ты "Тома Сойера" читал?
– Ну. Ты его сама мне давала.
– Помнишь, как Том соврал, будто это он испортил книгу, чтобы выпороли его, а не Бекки? А Беккин отец узнал об этом и говорит: "Это, говорит, была благородная ложь, святая ложь!"
Словом, то, что наплели Демьян с Альбиной про Бурундука, было, по мнению Луизы, благородной ложью: ведь они сделали все от них зависящее, чтобы Акимыч не женился на недостойной его женщине и чтобы не покинул Иленска.
– Луиза! – послышался голос Мокеевой-старшей.
– Ленька, ужинать! – крикнула Полина Александровна.
Луиза встала с лавочки.
– Ну, совсем как петухи! – заметила она, отряхивая сзади юбку. – Только одна прокукарекает и тут же другая откликается.
И правда: стоило одной из мам позвать дочку или сына ужинать, как тут же другая звала своего ребенка домой.
Ужин оказался очень тягостным для всех троих. Полина Александровна считала неудобным расспрашивать постоялицу, в каких отношениях находится она с Бурундуком, а Инна в свою очередь не решалась расспрашивать о директоре, боясь навлечь на себя подозрение. Ленька же не проронил ни слова: он пожирал котлеты с картошкой, почти не разжевывая, стараясь удрать поскорее, чтобы гостья не спросила его о чем-нибудь и не заставила его плести "святую ложь" про Акимыча, да еще в присутствии собственной матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53