Мария Даниловна тоже сказала несколько соответствующих слов Матильде и пошла было к домоуправлению, но вдруг услышала взволнованный голос:
– Мария Даниловна! Минутку вы можете мне уделить?
Управдом остановилась. К ней подошла Антонина Егоровна. Подбородок ее подрагивал, в то же время тонкие губы улыбались, и в глазах светилась какая-то странная веселость. В руках она держала небольшой лист бумаги.
– Мария Даниловна, я вам вот что хотела сказать, – продолжала она возбужденно. – И вы, товарищ Закатов, и вы, товарищ Клобукова, прошу вас, на минуточку подойдите сюда! Я думаю, что это вам будет интересно.
Закатов и Клобукова подошли. Ребята за ними не последовали, но притихли и навострили уши.
– Так мы слушаем вас, – сказала Клобукова.
Подбородок Антонины Егоровны по-прежнему дрожал, губы улыбались и глаза поблескивали.
– Вот послушайте, какую телеграмму я сейчас получила.
Клобукова, Закатов и Мария Даниловна переглянулись.
– А именно? – сдержанно спросил Закатов.
– Значит, телеграмму вот такого содержания, – уже совсем громко, забыв, что ее слушают дети, провозгласила Антонина Егоровна: "Встречайте Валю завтра в двадцать восемнадцать. Вагон девять!"
Взрослые молчали, слегка оторопев.
...Тут опять надо вернуться немножко назад.
Антонина Егоровна вела себя очень сдержанно на собрании, но ушла она с него в состоянии, которое называется стрессом. Ее била нервная дрожь. Хотя участковый и опроверг чудовищную клевету, возведенную на ее внука, она чувствовала, что кое-кто из собравшихся продолжает верить этой клевете, а другие, если и не верят, все же считают Лешу самым отпетым и дурно влияющим на других. Поднявшись на второй этаж, она увидела девушку с кожаной сумкой через плечо, которая стояла перед дверью ее квартиры.
– Вы ко мне? – спросила Антонина Егоровна.
– Телеграмма, – коротко ответила девушка.
Антонина Егоровна взяла телеграмму, увидела, что она из Ленинграда, и сердце ее радостно дрогнуло. Несколько дней тому назад три бабушки сговорились по телефону с родителями Вали об организации встречи двух закадычных друзей, но Валя был простужен, и эту встречу пришлось отложить до его выздоровления. Все междугородные переговоры велись в строжайшем секрете от мальчишек, чтобы преподнести им сюрприз. Было условлено, что Валя узнает о своей поездке в Москву лишь вечером накануне отъезда, а Леша получит телеграмму за день до его прибытия.
Антонина Егоровна расписалась в получении телеграммы и вскрыла ее. Так и есть! Валька приезжает! Возбуждение гневное сменилось возбуждением радостным, вернее, оба эти чувства как-то перемешались в голове Антонины Егоровны, и она спустилась во двор, плохо сознавая, зачем это делает.
– Так! – сухо сказал Закатов. – Приезжает Валя. А какое отношение это имеет к нам?
– Я тоже чего-то недопонимаю, – пробормотала Клобукова.
– Сейчас поймете! – еще звонче сказала Антонина Егоровна. – Надеюсь, вам известна древняя поговорка: "Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, каков ты сам".
– Разумеется, – сказал Закатов.
– Так! Ну а дальше? – сказала Мария Даниловна.
– А дальше будет следующее, – с воодушевлением провозгласила Антонина Егоровна. – Когда вы увидите этого мальчика, изысканно-вежливого, всегда чистенького, опрятного, влюбленного в книги, тогда вы спросите себя: а может ли подобный мальчик дружить с таким чудовищем, каким был обрисован некоторыми Леша Тараскин?
– Рад за вас, – по-прежнему сухо сказал Закатов.
– Может, под его влиянием ваш Леша немножко исправится, – заметила Клобукова.
Антонина Егоровна заулыбалась еще шире:
– Именно для этого, Мария Даниловна, мы его и пригласили. Мальчишка оказывает удивительно благотворное влияние на Алексея. Удивительное!
У Антонины Егоровны в эту минуту как-то вылетело из головы, что ее робкий Леша в присутствии Вали смелел, а посему иногда приходил домой с синяками, что ее Леша благодаря Вале побывал в милиции при Ленинградском вокзале, забыла Антонина Егоровна и другие Валины "художества". Сейчас она помнила только его исключительную благовоспитанность.
– Может, и на других благотворно повлияет, – проговорила Клобукова. Она сказала так, лишь бы что-нибудь сказать, но Антонина Егоровна и это замечание подхватила с прежним энтузиазмом:
– Возможно! Возможно! Главное, вот что интересно! Этот мальчонка... ну... совершенно не переносит хулиганов. Он одного из таких собственными руками в милицию приволок.
О том, что Валя обварил голову одному из хулиганов горячей кашей, Антонина Егоровна забыла упомянуть.
– Прямо-таки дружинник, – опять-таки из вежливости сказала Клобукова.
– А вы угадали! – снова подхватила Антонина Егоровна. – Он решил посвятить себя борьбе с преступностью, и на этой почве в семье конфликт. Представляете? Сын профессора консерватории – и собирается работать в милиции!
– Бывает, – пожав плечами, заметила Мария Даниловна, а Закатов с Клобуковой промолчали.
Антонина Егоровна с досадой подумала, что зря она так распространяется перед этими чужими, равнодушными людьми, которые слушают ее только из вежливости.
– Вот, значит, таким образом, – пробормотала она уже совсем другим тоном и посмотрела на Матильду. – Матильда, если увидишь Лешу, скажи, чтобы шел домой. Скажи, что его сюрприз ждет.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Ребята остались одни. Никому из них идти домой не хотелось – ничего хорошего их там не ждало. Кроме того, все были заинтересованы личностью странного гостя, который должен был прибыть к Тараскиным.
– Хотелось бы мне взглянуть на Лешиного дружка, – сказала Оля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62