Но, если так, то подводит он хозяина под монастырь, ой, подводит... Это бы как-то использовать надо.
И тут же мысль, как это использовать. Я чуть в ладоши не захлопал - ай ты, думаю, Григорьич, сукин ты сын, варит ещё твой котелок солдатский, и нормальная каша получается. Рисково, конечно, но где наша не пропадала.
Под такую сообразительность у меня даже аппетит разгулялся. Я на этот раз не бульонным кубиком пообедал, а цельный суп сварил - из пакетика, правда, но все равно с лапшей, и ещё какие-то красные ошметки плавают морковка, понимай. И ещё несколько картофелин помыл и в духовке запек. Словом, настоящий пир получился. После такого пира не грех было и у телевизора подремать, пока в дверь звонок не раздался.
- Кто там? - спрашиваю.
- Это Шипов, шофер букинский. Машина подана, дед!
- Хорошо, - отвечаю. - спускаюсь.
Выхожу я из дому, запираю дверь, пистолет на этот раз брать не стал, но спрятал его так, что никто не найдет, если и залезут. В мусорное ведро, под картофельные очистки. Хотя, конечно, навряд кто полезет, ведь все понимают, что за этой квартирой у милиции теперь присмотр особый, и все милиционеры, делающие обход, будут поглядывать, не видно ли около какой-нибудь нехорошей суеты.
Сажусь в машину, отъезжаем мы, и я говорю:
- Значит, ты и будешь Шипов, тот самый шофер директора?
- Ну? - откликается. - В котором смысле "тот самый"?
- Да в том, - говорю, - что тебя как раз, надо понимать, Сизов поминал, когда я сейчас в милиции был.
Шипов напрягся - аж шапка на затылке у него наморщилась.
- Как это? - говорит, чуть не зубами скрипя. - Милиции поминал?
- Нет, - успокаиваю. - Только мне. Минутку улучил.
- И что сказал?
- Найди, говорит, Шипова, директорского шофера, и передай ему, чтобы адвоката хорошего мне приискал. Иначе, говорит, потоплю по тем делам, которые за ним знаю.
- И все?
- Нет. Еще, сказал, пусть учтет, что на адвоката могут наехать те, которые стреляли. Поэтому адвоката пусть ищет не от своего имени, что-нибудь придумает, чтобы следов не оставлять.
- Ишь ты! - усмехается Шипов. - Как припекло, мозгами шевелить начал! Не ждал от него! А тебе, дед, вот что хочу сразу сказать - какие там делишки за мной ни водятся, а в безобразии, учиненном в квартире твоего друга, я не участвовал. Больше того, поймал бы мерзавцев - лично бы придушил, потому что они нам всю фишку поломали! Хозяин уже почти договорился с Пигаревым, чтобы новую совместную палатку открыть, да и у меня был свой интерес... Почему я Сизовых и удерживал, чтобы не очень на стариканов наезжали. Это чтобы недомолвок между нами не было, а то ещё вздумаешь меня милиции сдать!
- Да я, - говорю, - перепугался в усмерть. Так Сизову и сказал: мол, передать передам, и после этого забуду напрочь, как будто ты мне ничего не говорил, а я ничего не слышал. Охота мне лишние неприятности иметь!
- Правильно, дед, - говорит Шипов. - И больше ничего он не сказал?
- А больше и времени не было. Начальника как раз к телефону отозвали, почему у нас и пара минуток наедине выдалась, а тут начальник от телефона вернулся.
- Ясно... В общем, дед, забывай все это, как обещал, остальное - не твоя забота.
- Вот ты говоришь, что мерзавцев, которые над семьей Васильича такое учинили, ты бы собственными руками придушил, - замечаю я. - А Сизова защищать собираешься. Выходит, ты считаешь, что не Сизовы это были?
- Считаю, - говорит.
- И твой хозяин тоже так полагает.
- Он полагает, а я знаю наверняка. Незачем было Сизовым, при всей их дурости...
- Так что же он пошел чужую вину на себя брать?
- Значит, выгоду в том увидел... Все, дед. Больше ни о чем не спрашивай. Не твоего ума это дело. И хозяину - ни слова.
- Он с тебя шкуру сдерет, за какую-то самодеятельность?
- Вот именно. А мне, в отличие от Сизова, за чужие грехи отдуваться неохота. Все, приехали!
И тормозит он возле здания "профсоюза", о красоте которого мне столько уже наговорили.
Как мы перед роскошным подъездом остановились, Шипов выскакивает, дверь мне спешит открыть, словом, полный лебединый балет исполняет, как перед важными персонами положено. И провожает меня вовнутрь, на глазах у охраны. Нас при входе представительный мужик останавливает.
- Оружие, - спрашивает, - газовые пистолеты или баллончики, колющие или режущие предметы есть?
- Брось! - смеется Шипов. - Какое у него оружие?
- Да пусть досматривает, - говорю, - порядок во всем нужно соблюдать.
А сам радуюсь, что пистолет дома оставил. Вот бы, неровен час, засыпался!
Охранник усмехнулся, но для порядку рукой по мне провел, скорей обмахнул, чем прощупал.
- Проходите! - говорит.
- Вот мы проходим на второй этаж, там нас в отдельном кабинете Букин ждет, встречает меня ласково, в кресло усаживает.
- Я, - говорит, - все бумаги подготовил, вам только подписать. Да. И ещё ваши паспортные данные вставить. Ведь паспорт при вас?
- Всегда при мне, - отвечаю. - Как же без паспорта?
- Ну, тогда сразу мы все и заполним.
- А если б, - спрашиваю, - паспорта при мне не было, а я все его данные на память помнил? - это я, значит, припомнил, как Васильич свою доверенность на жену оформлял.
- Тоже сошло бы, - смеется. - Что мы, бюрократы какие?
- Да уж, - говорю. - У вас здесь скорее аристократией, чем бюрократией пахнет, - а сам оглядываюсь.
Он опять посмеивается.
- Нравится? А ведь все это люди на свои кровные, на тяжкий труд создали. Ну, и я им помогаю, потому что грузчики всюду нужны, и нашему заводу в том числе. Таких людей уважать надо, потому что умеют пахать, пока все вокруг разваливается. Нам бы побольше таких работяг трудолюбивых страна бы давно из разрухи поднялась!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112