— пролаял он. Разбойники разразились смехом от абсурдности такого вопроса. Яростно прорычав, он повернулся к Ануне:— А ты? Ты благовонщица, хорошо знакома с писцами, жрецами…Но Ануна не умела читать. Она знала только условные знаки, имеющие отношение к ее работе, которыми помечали сосуды, чтобы различать их. Богачи, как правило, пренебрегали этой символикой бедных, и каждая каста писала по-своему. Впрочем, в Египте никто не умел читать, кроме писцов и господ.— Нет, — призналась она, — настоящий почерк я не разберу. Надо искать писаря.— Найти-то можно, — пробормотал Нетуб, сжимая в мозолистой руке хрупкие листки. — В Египте их предостаточно!Разочарованные разбойники недовольно заворчали. Они надеялись, что им дадут позабавиться с девушкой и слугой, но те ускользнули от них; экзекуция откладывалась.Их разочарование переросло в ярость, и Нетуб почувствовал, что назревает бунт. Нужно было что-то делать, кинуть им кость. Он притворно расхохотался и сказал, указав рукой на тело Дакомона:— Вы только посмотрите: строитель Тетлем-Иссу, пирамиды, в которой мы оставили столько наших товарищей! Теперь он ваш!Разбойники зарычали, кинулись к трупу и, подняв его над головой, унесли к развалинам форта.— Пока вы получили передышку, — шепнул Нетуб Ануне и Ути, — но через какое-то время сделать это будет труднее. Я не уверен, что смогу обеспечивать вашу безопасность.
Он не ошибся. Это была ужасная ночь, наполненная возлияниями, варварским весельем и богохульством.Среди разбойников были люди, родившиеся в глубинах Африки, далеко за водопадами; кожа у них была черная, есть они привыкли что придется, не гнушались и человечиной. Они были жестоки и неотесанны, говорили мало, но никто не мог сравниться с ними в обращении с сагаем. На телах и лицах они носили племенные знаки, и вид у них был довольно грозный. Пока они готовились расчленить Дакомона просто ради удовольствия, один из них встал и сказал:— Раз его крокодилы жрали нас в Тетлем-Иссу, съедим и мы его!Потребовалась разделка. Силой привели Ути и Ануну, заставив их выпотрошить тело по всем правилам бальзамировщиков. Затем сложили очаг, в который засунули Дакомона, словно животное, приготовленное для жарки. В рот ему засунули длинный кусок дерева, пронзивший все тело; этот импровизированный вертел положили на две рогатины, чтобы «повар» мог равномерно поджаривать его.Ануна силилась скрыть свой страх, поскольку знала, на что способны разбойники. Нетуб и Бутака стояли рядом, чтобы защитить ее в случае, если бандиты совсем обезумеют. Черты лица Нетуба выражали крайнее напряжение, и иногда он натянуто смеялся, в то время как глаза его оставались холодными. Ути же походил на привидение. Не покрытая рубцами кожа на его щеках была белее мела. Он непрерывно трясся, будто во внезапном приступе лихорадки.Когда запах жареного мяса достиг ноздрей Ануны, девушка сжала кулачки так, что ногти вонзились в ладони… Уж очень приятным был этот запах.Видя, что она вот-вот упадет в обморок, Нетуб наклонился к ее уху и прошептал:— Оставайся спокойной, не показывай своего страха. Все это омерзительно, но надо пройти через это… Либо Дакомон, либо ты…Руки его сжимали рукоятки кинжалов, заткнутых за пояс. Бутака же прикрыл шерстяной накидкой лежащий подле него меч. Кувшины с вином из запасов Дакомона ходили по кругу. Люди издавали торжествующие крики и смеялись. Каннибалы скинули с себя одежду и голыми танцевали вокруг огня, как того требовали обычаи их стран. Они кричали египтянам, что, отведав их мяса, больше не смогут без него обходиться. И это было правдой. Именно поэтому и было запрещено каннибальство — чтобы человеческие существа не набрасывались друг на друга с целью друг друга сожрать. Однако остальные разбойники слушали их с округлившимися от вина глазами и почти верили, что этот мерзкий ритуал придаст им особые силы. Они внимательно прислушивались к разговорам о том, что съеденные сердце, печень и мозг врага дают силу и здоровье. Знали они, что в Египте хотя и редко, но тоже отмечались случаи коллективного каннибализма. Они все еще колебались, не до конца уверенные, что, съев мясо Дакомона, постигнут его науку о лабиринтах, получат его знания, так необходимые в их опасной профессии.— Я не мог поступить иначе, — снова пробормотал Нетуб. — Вообще-то жизнью ты обязана крокодилам Тетлем-Иссу.Ануна не ответила. Ей хотелось забыться, и она стала просить Нетуба дать ей лотос.— Нет, — твердо отказал главарь. — Эти наркотики непредсказуемы. Попробовав их, ты можешь стать неуправляемой. Останься такой, какая есть. Если покажешься им такой же безжалостной, как они сами, ты завоюешь их уважение.Когда мясо было готово, повар разрезал его на куски своим ножом. Египтяне отказались притронуться к ним, но потребовали, чтобы Ануна и Ути приняли участие в пиршестве.— Лучший кусок охотнику! — громко смеясь, скомандовали они. — Охотнику всегда достается самый лучший кусок.Ануна собралась было встать, чтобы убежать, но твердая ладонь Нетуба опустилась на ее плечо, заставляя сесть.— Ешь! — приказал он бесцветным голосом. — Ешь, или ты умрешь от их рук. Сегодняшним вечером я над ними не хозяин.И Ануна вынуждена была откусить кусок горячего мяса, положенного перед ней на плоском камне, тогда как Ути от чрезмерного нервного напряжения упал в обморок, едва притронувшись к нему.
14
Люди Нетуба Ашры отправились в Сетеп-Абу. Им удалось захватить в плен одного писца, занятого подсчетом урожая, засунуть его в мешок и, поколотив палками, привезти в лагерь.Когда его вытряхнули из мешка, из носа у него текла кровь, а надбровные дуги были разбиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92