Леха сел и огляделся вокруг.
Рядом деловито сопел бультерьер — лизал молоко, не обращая никакого внимания на кучу бутылочных осколков в центре лужи. «Крендель разбил бутылку, — подумал Леха, — а я катался по земле и мог наткнуться на стекло».
В двух метрах сиротливо лежал пакет с надписью «Мюнхен».
Подняв взгляд, Леха увидел Анжелку Жмойдяк. Глаза ее были закрыты, а по щекам текли слезы. Она будто забыла о своем Джимми.
— Да елки ж палки. — Леха вскочил на ноги и храбро оттащил бультерьера от опасного места. Для этого, кстати, пришлось приложить немало усилий.
— Ой, — девчонка распахнула глаза. — Там стекло! — Она благодарно посмотрела на Леху: — Спаси-ибо…
Корольков не ответил. Он напустил на себя очень суровый вид. Вот еще, станет он разговаривать с какой-то там девчонкой, пусть она даже и Анжелка Жмойдяк, первая красавица класса и микрорайона. Тем более если она только что видела, как над Лехой издевались.
Кстати — куда это Крендель с дружками подевались? Какой ветер их унес?
Корольков вздохнул… и заметил на земле рогатку — ту самую, из которой стрелял Мишка. Видно, она выпала из кармана кожанки.
Леха ее подобрал и растянул — таким же движением, каким недавно это делал Крендель.
Хорошая рогатка. Дальнобойная.
— Держи, — он протянул находку Анжелке.
— Ой, зачем? — та почему-то убрала руки за спину.
Поводок вдруг натянулся, как леска спиннинга, — и Анжелку оттащило в сторону. Да-а, ну и собачка, в телегу можно впрягать.
— Трофей, — глухо пояснил Леха. — Из нее Крендель твоего пса расстреливал…
— Вот еще, лучше выкинь! — воскликнула Анжелка, пытаясь справиться с собакой.
Леха рассеянно сунул рогатку в карман — в хозяйстве и пулемет пригодится.
Он подобрал пакет, проверил содержимое — хлеб и сметана были на месте… Ну вот и все, теперь можно идти домой.
Но возле Анжелки Леха остановился.
— А где… эти?
— Кто?
— Ну… Крендель, Блэкмор, Череп.
— Удрали. Джимми испугались. А может, тебя.
— Ме-еня-а? — Леха не верил собственным ушам.
— Ну, что ты упал на стекло, — с улыбкой пояснила собеседница.
— А-а-а, — протянул Корольков. — А ты почему плакала?!
— А ты почему так стонал?
Он — стонал? Он пытался дышать…
Леха украдкой разглядывал зареванную первую красавицу. И вовсе она не выпендривается. Такая, как все. Нормальная. И нос у нее распух от слез.
— Джимми хотел кого-то обнюхать, возле кого-то хвостом помахать, — рассказывала Анжелка. — А Мишка, дурак такой, его — ногой… Представляешь? Ну, Джимми испугался и не выдержал…
А еще она болтуха, подумал Корольков. Обычная болтуха, хоть и красивая.
— И что он сделал, твой Джимми?
— Ничего особенного, — невинно пожала плечами рыжеволосая. — Ничего особенного… Тем более что у Джимми все прививки сделаны.
Пауза.
— Вообще-то у бультерьера мертвая хватка, — задумчиво продолжала Анжелка. — Но Джимми пока щенок…
— Укусил? — выпалил Леха.
Вот это да! Ему стало не по себе. Мертвая хватка. Так. Так…
Но если дела с Кренделем обстояли из рук вон плохо — как же Мишка убежал? Впрочем, если убежал, значит, остался жив. Можно расслабиться.
— А может, и не укусил вовсе, — хитро усмехнулась девчонка. — Может, только штанину порвал…
— Ладно, — у Лехи вмиг поднялось настроение. — Ты домой-то идешь? Давай провожу.
Они шли вокруг тринадцатого дома. По дороге бультерьер останавливался чуть ли не у каждого куста и задирал ногу. Леха в такие минуты предпочитал смотреть куда-нибудь в другую сторону.
Внезапно Анжелка спросила:
— А ты, Корольков, чего все лезешь к Мишке?
— Я — лезу? — Леха даже остановился. Ну и рыжая, не просто удивила — ошарашила.
— Я, между прочим, за тобой наблюдала, — искоса поглядывая на спутника, продолжила Анжелка. — Интересный ты человек, Корольков. Другие Кренделя стороной обходят, а ты — нет. Он тебе слово, а ты ему — десять.
Он тебе слово — ты ему десять. Так же говорила Лехе и мама, когда он начинал с ней спорить. А в этой рыжеволосой что-то есть, подумалось Королькову, и Леха внезапно ощутил, как у него растет интерес к спутнице. Что-то она ему еще скажет?
— Он всегда такой, — рассказывала Анжелка. Она уже переключилась на Кренделя. — Думает, раз у него папаша — большая шишка, так и сынку можно… Ты к нему просто не лезь, и все будет нормально…
— Папаша… — пробормотал Корольков, задумчиво глядя вдаль. — Подумаешь, у него папаша… У меня тоже — папаша…
Они свернули перед забором детского сада. Несколько раз Леха помогал спутнице «менять курс» бультерьера, при этом поводок натягивался и дрожал как последняя струна у бас-гитары.
Едва они оказались во дворе, Анжелка остановилась.
— Спасибо, — сказала она, — мы уже пришли. Это мой подъезд.
— Последний? — буркнул Леха.
— Первый, — улыбнулась спутница. Внезапно ее улыбка исчезла: — А как же теперь ты?
— Что — я?
— Ну… А что, если они тебя где-нибудь поджидают?
Об этом он как-то и не подумал… Черт, и тут же Леха почувствовал, как у него предательски дрогнули коленки.
— Может, мы с Джимми сейчас тебя проводим? — размышляла вслух Анжелка.
Еще не хватало! Леха покраснел, как вареный рак, и поскорее отвернулся от ее пристальных глаз.
Он осмотрел двор — внутренность большой буквы П. Никаких признаков Кренделя. Но даже если бы Мишка со своими бойцами ошивался где-то поблизости, разве Леха допустил бы, чтобы его провожала домой девчонка! Да ни за какие коврижки.
— Пошли, Корольков, — вдруг заявила Анжелка. — Где ты живешь? Джимми, за мной!
Леха вздрогнул и выставил вперед ладонь:
— Стоп! Стоп, стоп, стоп. Никуда ты не пойдешь!
— Корольков, что с тобой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52