На втором куплете Мишка сменил стиль танца: затряс головой, руки согнул и стал изображать, будто на гитаре играет. Мол, ушел я в такой запил, пацаны, что лучше вы меня оттуда не доставайте.
Кивок головой — и Череп послушно нажал на кнопку.
У Королькова вытянулось лицо. Как, еще громче? В какой это раз?
Всадила «Металлика» по Лехе изо всех орудий, запетлял Леха, бедный, по комнате на заплетающихся ногах. А Мишка вошел в раж, довольный, что силы противника на исходе.
И тут Леха увидел что-то белое в волосах Кренделя.
Ах, ты, гад хитрый.
В следующую секунду Корольков зашелся криком, которого никто не услышал. Ну и плевать, что никто не слышит, думал Леха, сейчас они увидят.
Он бросился к розетке и выдернул шнур.
Война вмиг закончилась.
Крендель застыл в такой позе, словно решил присесть, да ему помешали. Озадаченно поднял голову.
Ты что это?! — Мишка зло посмотрел на Леху. — Ты что, Моченый? Тачку мне решил сломать?
Он двинул вперед.
— Продул? Продул, маменькин сынок? Леха сделал шаг назад и уперся спиной в стену. Крендель приближался. Так, подумал Корольков и выпустил шнур. Чтоб руки освободить.
— Что, уже все?! — заорала в тишине Светка.
На нее зашикали — но она была в наушниках и потому ничего не понимала.
Блэкмор решил эту проблему — просто стянул наушники с Трубецкой.
— Кто выиграл? — с любопытством осведомилась отличница.
— Крендель выиграл, — пробасил Череп. — Королькову плохо стало, он и выдернул шнур.
— Это еще вопрос, — ясно и четко произнес Леха. — Кто выиграл.
Он вышел на середину комнаты и выпрямился, заложив руки за спину. Ему бояться нечего. Это пусть Крендель дрожит, потому что сейчас…
— Киллерский сынок, — процедил Мишка. — Лажанулся, признайся? Лажанулся.
— Мальчики! — взвизгнула Трубецкая.
Ей показалось, будто Леха хочет ударить — но Леха шагнул вперед, протянул руку и откинул прядь волос с крендельского уха. Это было проделано так стремительно, что Мишка не успел опомниться.
Крендель схватил Лехину руку, но было уже поздно.
— Смотрите! — пронзительно закричал Корольков. — Да у него в ушах затычки!
«БМВ» с затемненными стеклами летел по Четвертой улице академика Путятина. Именно по Четвертой, а не по какой-нибудь еще.
Впереди показался кирпичный торговый центр, очертаниями своими весьма напоминающий мавзолей.
«ТЦ ООО „Кальций“ — гласила вывеска.
…И еще Леха хотел произнести какую-нибудь красивую фразу, типа: «Так кто из нас настоящий мужчина?» Но ничего не получилось, потому что Мишка Крендель перехватил инициативу.
— Теперь, Корольков, ты точно, труп, — заявил Крендель и махнул рукой.
Дважды у Кренделя получался этот удар — безо всякого предупреждения, по нижней челюсти, — но сейчас нашла коса на камень. У Лехи с памятью было все в порядке, и он успел отскочить.
Мишкин кулак полетел дальше и с треском врезался в самый центр передней панели крутого JBL-ского аппарата. Послышалось тихое, деловитое жужжание, и монстр высунул свой язык — нате, мол, забирайте назад вашу «Металлику», не нужна она больше.
Крендель диким взглядом посмотрел сначала на блестящий лазерный диск, затем — на треснувшую переднюю панель… И только после этого взвыл от боли и злости.
Удивился и Леха (при выключенном-то питании — как же дископриемник выехал?). Но потом опомнился и занял оборонительную позицию. Она заключалась в том, что Корольков спрятался у Мишки за спиной.
Дружки Кренделя повскакивали с тахты. Светка Трубецкая завизжала.
— Всем сидеть! — крикнул Мишка. — Он — мой!
Крендель медленно развернулся. Встретился взглядом с Лехой.
— Мамины беруши используешь? — осведомился Корольков. — Или вату?
Крендель заревел и разъяренным тигром бросился на Леху. Корольков прыгал у колонки — у той, что находилась возле двери. Когда Мишка сделал первый шаг, Леха рукой охватил мраморный корпус и с силой толкнул махину навстречу противнику.
Колесики быстро зацепились за ворс, и колонка, немного проехав по ковру, опрокинулась на несчастного Кренделя. Мало того, что Мишка получил острым углом в живот, он вынужден был подхватить свое ценное имущество и, кряхтя, вернуть его в вертикальное положение.
В железную дверь давно молотили — это Анжелка не жалела свои кулачки. Удары получались слабыми, Леха их едва слышал. Дверь служила отличным звукоизо-лятором.
Королькову стало жаль Анжелку и ее кулачки. Да и на бледно-зеленую Трубецкую жалко было смотреть.
— Что ты скажешь, абориген, — сказал Леха, — если мы с тобой поступим, как настоящие мужчины?
Кулак Кренделя пролетел рядом с его головой и вдребезги разнес низко висящую люстру.
— А ты невежлив, старина, — заметил Леха с укором.
Крендель с мычанием махнул ногой, но не удержал равновесия и плюхнулся на ковер. Но там же было стекло! Леха зажмурил глаза: представилось, будто по ковру расплывается красное пятно… Но ничего подобного не случилось. Мишку спасло то, что он был в своей густо заклепанной куртке. Он упал спиной, то есть курткой с заклепками.
— Ой, — сказала Светка. — Поднимите же его, поднимите…
Стоило ли подавать в такой ситуации руку? Но Крендель вскочил на ноги раньше, чем Леха пришел к какому-либо определенному выводу.
— Отпусти девчонок! — сказал ему Леха. — Им здесь делать нечего. А мы продолжим после того, как они уйдут.
Мишка немного подумал, прежде чем ответить.
— Хорошо, — сказал Крендель, стряхивая с себя остатки стекла. — Пусть уходит!
Трубецкая сразу вскочила.
— Дверь не забудь открыть! — бросил Леха.
Когда дверь была открыта, в комнату влетела Анжелка Жмойдяк.
— Что у вас тут было?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52