Во вторник рано утром к аэропорту подошла автомашина. Вышли трое. Высокий, слегка согбенный мужчина, белокурая девушка и стройный юноша. Мужчина в тёмном клетчатом пальто, тяжёлой шляпе, в тёмных очках. В левой руке он держал инкрустированную бронзовую трость, в правой — чёрный чемодан с никелированными уголками. Девушка была в синем пальто и в синей пуховой шапочке под цвет глаз. На юноше хорошо сидела меховая куртка и такая же шапка. Они подходили к зданию вокзала, когда по трансляции объявили о посадке на рейс В-78.
В город Катушевск группа «Подмена» прибыла вовремя. Из окна идущего на посадку самолёта Петька заметил в колышущихся зелёных океанских волнах огромное судно. Палуба походила на стадион, посыпанный жёлтым песочком. На борту многометровыми буквами было написано на русском, английском языках: «Марука сан».
Самолёт приземлился мягко. Сделал пробежку и остановился напротив стеклянного здания. Подкатил трап. Группа «Подмена» из самолёта вышла последней. Таня почувствовала, что в Катушевске намного теплее. На сопках снега вообще не было. Встречающие были в шляпах и беретах. Много военных и моряков…
— Петька, — прошептал Колёсников, — смотри такси.
— Хорошо, Георгий Николаевич.
Колёсников не улыбнулся. Два года подряд он внушал себе, что он не Колёсников, а Георгий Николаевич Гарновский. Он вжился в эту роль настолько, что арестованный руководитель «Аквы», наблюдая за ним, сказал:
— Колёсников, вы больше Гарновский, чем я сам. Мимо них медленно прокатила машина с шахматными клеточками на дверце. Номер 77-07. По инструкции остановить машину должна Таня. Петька подтолкнул её. Таня выскочила на дорогу, замахала красной вязаной рукавичкой. Шофёр затормозил, открыл дверцу — куда?
— В центр, к бабушке.
Шофёр посмотрел на Таню, кинул взгляд на зеркало заднего обзора.
— У меня бензин на нуле, доедем ли до бабушки?
Ответ точный. Таня улыбнулась и крикнула:
— Георгий Николаевич! Петька! Идите сюда, он согласился. Постукивая тростью, Гарновский гордо вышел из-за киоска..
— С севера едете, — сказал ему шофёр, — денег, поди, вон полный чемодан прёте.
— Не подговаривайтесь, больше червонца не дам.
— Тогда плату вперёд. Знаем мы таких — прёшь его через весь город, а он тебе рублёвку и в кусты.
Гарновский снял чёрную перчатку, вытащил из кармана десятку и брезгливо подал таксисту.
Шофёр на глазах у стоящих пассажиров разгладил купюру. Глаза стрельнули по номеру — 770700.
Шофёр сразу стал услужливым. Помог сесть Тане, Петьке. На первое сиденье посадили Гарновского. Машина вышла на магистраль и увеличила скорость до предела. Шофёр, не отрывая глаз от дороги, произнёс:
— «Марука» пришла с опережением на два часа, уже швартуется.
— Видел её с самолёта, — ответил Колёсников.
Промелькнул пост ГАИ. Милиционер с полосатым жезлом погрозил кулаком — не превышай, мол, скорость, хоть ты и таксист.
Начались кварталы города. Выехали к океану. На рейде стояли военные корабли, чистенькие, как айсберги на школьных картинках. В гостинице группа заняла номер на третьем этаже. Проводив их в комнату, распорядитель сказал:
— Это наш лучший номер.
— А теперь, — сказал Вячеслав Валентинович, — мы немного прогуляемся и придём обедать. Племянники мои, — он кивнул на Петьку с Таней, — никогда не видели океана.
Распорядитель поднял палец вверх:
— Океан, он суровый, следует быть осторожным. Один неверный шаг, и пропал. Бултых, и нет тебя. Петька смотрел в окно вдоль улицы. В порту стояло столько судов, что невозможно было сосчитать мачты. Рёв паровых кранов и лязг лебёдок не доносился, но стальные стрелы беспрерывно опускались и поднимались. Словно стая сказочных журавлей, тюкая носами, выклёвывала из трюмов машины, трактора, бочки, станки…
У ворот порта стоял сторож в короткой чёрной шинели и шапке с кокардой. Но без оружия. Вот он поспешно зашёл в будку и позвал туда свою рыжую коротконогую собачонку. Обратно вышел один и стал растворять железные полотнища ворот,
— Идут! — крикнул Петька.
Колёсников посмотрел в окно:
— Они!
Торопливо оделись, взяли чемодан. Выйдя из гостиницы встали у газетного киоска. Колёсников вынул из кармана газету и вполоборота к идущим иностранцам стал читать. Таня с Петькой встали рядом, делая вид, что рассматривают океан.
Торговая «администрация» медленно приближалась. Впереди шёл капитан. Толстый японец на коротких ногах. Из толпы выделялся высокий белый бизнесмен с орлиным носом. Он нёс пузатый портфель из крокодиловой кожи.
Расстояние до делегации сокращалось. Двадцать метров. Пятнадцать. Десять… Таня с Петькой затаили дыхание.
Но… разговаривая, «гости» проходили мимо. И никто из них не взглянул на группу «Подмена».
Вдруг круглолицый седой японец отстал от толпы и подбежал к газетному киоску, заглянул в окошечко:
— Пожалуйста, газета, — жёлтым пальцем он ткнул в «Красную звезду» и подал советский рубль. Пока киоскёрша, наклонясь, отсчитала сдачу, японец, быстро вращая головой, тихо спросил у Тани:
— Как звадь дад-дю?
Таня отлично сделала насторожённый вид:
— А вам зачем?
— Очон нужно. Скажи, а? — лицо японца расплылось в слащавой улыбке, из-под губ вылезли широкие зубы, шрам на щеке изогнулся.
Таня поняла: больше тянуть нельзя. Чуть подалась к японцу и прошептала:.
— Гарновский Георгий Николаевич, — затем дипломатично покосилась на газетный киоск.
— Ничего, ничего, — сказал японец, — кушать маро-маро пойдём. — Он взял сдачу и чуть ли не вприпрыжку побежал догонять «гостей».
— Черт его знает, что такое, — проворчал Петька.
Колёсников сложил газету, засунул её в карман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64