Петька вынул компас, посмотрел на стрелку. И на запад и на восток ущелье тянулось до бесконечности.
— К востоку все хребты мельчают, нужно идти туда, сказал Тимка.
На взмокшие спины подняли мешки. Пошли. Капкан раскалился на солнце, и Тане пришлось завернуть его в телогрейку.
Хотелось спать. В глазах у Тани то появлялись, то исчезали красные и зелёные искорки. Тимка шёл впереди и отворачивал нагретые камни. Он надеялся найти под ними хоть каплю влаги. Но под камнями было также сухо и пыльно, как и сверху.
Солнце стояло в зените и теперь нещадно жгло спины и затылки четырех маленьких скитальцев.
Шурка не выдержал первым, он лёг в ямку под огромную глыбу и заплакал:
— Идти не могу, хоть убейте.
Тимка безумный, твердил одно и то же:
— Хочу пить. Хочу пять. Хочу пить.
Подошёл Петька, посмотрел на опухшее Шуркино лицо, на синие круги под глазами у Тани, на Тимкины потрескавшиеся губы и сказал самым бодрым голосом:
— Отдохнём. Я чувствую, ещё немного и начнётся отличный спуск. Как по ступенькам. — Петьку качнуло. У него закружилась голова. Но он не подал и виду. Молодцевато сбросил мешок и залез в тень под глыбу. Петьке сделалось плохо. Сдавило горло. Закачались перед глазами запылённые глыбы. Невыносимо захотелось пить. Вспомнил Байкал. Окажись он сейчас там, на берегу, выпил бы целое ведро. Петька лёг на бок, и ему показалось, что он даже слышит журчание холодной воды.
Таня с Тимкой сидели под другой глыбой и видели, что Петьке совсем плохо. Вот он перевернулся на другой бок и беспомощно вытянул голову. Немножко отполз и опять лёг. И вдруг сел.
— Ребята, там внизу вода. Послушайте.
Тимка, Шурка и Таня легли пластами, плотно прижались щеками к горячим плитам: буль-буль-буль.
Сомнений не было, внутри скалы журчал ручеёк.
Мальчики ползали на животах, выслушивали. Яснее слышалось в ямке под глыбой, куда ложился Шурка. Ударили по этому месту камнем, подземная пещера ответила гулким эхом.
Петька,Тимкается щель, через которую можно черпать котелком воду.
Яму под глыбой ребята вычистили до последнего камешка, но щели не оказалось. Лежали там толстые, скальные плиты. Расстроенный, Шурка отполз подальше и сел, и даже не стал смотреть в сторону глыбы. Тимка с Петькой колотили вдвоём тяжёлым булыжники по плитам. Потом Петьку сменила Таня.
Встал на помощь Шурка. Втроём они подняли самый большой камень и ударили по плите. Камень раскололся надвое. Но и от плиты отлетел острый угол. Появилась небольшая щёлка. Таня смогла втолкнуть туда только ладонь.
— Мальчишки, оттуда холодом несёт. — Тимка лёг на живот, но в щели было темно, и он рассмотрел всего лишь неровные стенки. Они шли в темноту, почти касаясь, друг друга.
Это была гранитная скала, лопнувшая тысячи лет назад. Потом, наверное, были ещё землетрясения. Со временем трещину затянуло, покрыло щебнем и пылью.
Тимка отполз от щели. Сел. Опустил голову и сказал, еле ворочая распухшим языком: — Воды здесь не добудем. И не шевелился, как будто приготовился в такой позе умереть. Шурка и Таня тоже сидели оцепеневшие и безразлично смотрели на маленькую трещину.
Из пропасти, как из духовки, несло жаром. Копчёное сало размякло и на мешке появились жирные пятна.
Петька, наконец, встал. Закачался. Но устоял. Опираясь рукой о глыбу, подошёл к Тимке:
— Нельзя сидеть, Тимка! Давайте искать! Может, щель где-нибудь расширяется.
Тимка поднялся на колени. Растормошили Шурку. И поползли, часто прижимаясь щеками к камням.
Подземный ключ словно издевался над слабеющими ребятами. Он то журчал у самой поверхности, то пропадал совсем. Мальчики ползли, удаляясь все дальше и дальше от Тани.
У Петьки пошла из носу кровь. Тимка хотел встать, чтобы помочь Петьке, и не смог, подкосились ноги. И он упал навзничь. Шурка развернулся головой назад и лёжа, как высушенный маленький краб, стал звать Таню. Хриплый голос звучал все слабее и слабее…
Он пришёл в сознание от того, что кто-то обтирал ему лицо холодной тряпкой.
— Шурка, открывай глаза. Шурка, это я — Таня, я воды достала. Шурка, где Петька с Тимкой?
— Там, за камнями.
Таня побежала туда.
Петька с Тимкой в сознание пришли сразу, как только Таня коснулась их мокрой тряпкой. Шурку пришлось тащить к трещине волоком.
Здесь, у камня, лежала мокрая верёвка, стоял котелок, полный воды. И лёгкий мотылёк, поднятый сюда горячим воздухом, сидел на проволочной душке и хлопал синими крылышками. Таня напоила Шурку, передала котелок Тимке.
— Пейте всю, я не очень хочу.
Утолив жажду, легли в тени. Таня стала рассказывать, как ей удалось достать воду.
— К верёвке я привязала, мальчишки, Тимкино огниво и стала опускать в трещину. Хотела посмотреть, далеко ли до воды. Опускаю, опускаю и чувствую, что верёвка тяжелеет. Вытащила её, а она мокрая, вода с неё течёт. Выжала её в котелок, выпила, а потом давай опускать да выжимать, косынку намочила и за вами пошла.
Слушая Таню, мальчишки блаженно улыбались.
Откуда-то появился шмель. Дал в воздухе несколько кругов и спикировал на мокрую верёвку. Зашевелил усиками. И тут же прожужжало ещё шесть шмелей. Сходу они впились в верёвку и сидели на ней, как жёлтые пулемётные пули крупного калибра.
— Оклемались малость, теперь водички и сами добудем, — Шурка встал, бесцеремонно разогнал шмелей и стал опускать верёвку в щель. У него набралось полкотелка. Он уже хотел её выпить, но подскочил Тимка.
— Хватит тебе, сдохнуть хочешь, что ли?
— Я самую малость. Я опять хочу. Сильно хочу пить. Шурке действительно делалось плохо. Руки у него задрожали, на лбу выступил пот. Его стало тошнить. Он лёг на живот, застонал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56