Она так хотела просто отвлечься немного на этом балу, потанцевать, поболтать с легкой душой, а вместо этого уже целых двое обиженных на нее, а третий так вовсе взбешен и наверняка горит желанием отомстить.
На какую-то минуту ей остро захотелось повернуться и убежать к себе в комнату, кинуться там на кровать, лицом в подушку и поплакать вволю, и высказать ей, подушке, все свои горести и печали. Но она с детства не привыкла чересчур себя жалеть, слишком предаваться своим сиюминутным настроениям и желаниям. Иначе говоря, в ней жило чувство самодисциплины, воспитанное отцом и укрепленное ею самой. А потому она расправила плечи, подавила желание прослезиться, какое бывает иногда и у прославленных детективов, и упрямо вздернула подбородок.
Несколькими минутами позже она уже весело отплясывала с китайским мандарином, под личиной которого скрывался не кто иной, как ее собственный отец.
— Давно вернулся с острова Мурано? — спросила она его.
— Около четырех. С тех пор почти все время сидел на телефоне.
— Из тебя получился шикарный китайский мандарин…
Ей не хотелось говорить сейчас с отцом о серьезных вещах — да и чем он мог помочь ей, если бы она и рассказала ему обо всем, что произошло странного и непонятного за последнее время?
Вспышка света от чьего-то фотоаппарата напомнила Нэнси, что она еще не видела здесь привлекательного голландского фоторепортера.
— А где Катрина? — спросила она.
— Должна быть на маскараде. Собиралась одеться дрезденской пастушкой с фарфоровых чашек.
— Ей, наверно, очень к лицу такой наряд, — великодушно заметила Нэнси.
Отец промолчал.
Потом они прошли в столовую, где были сервированы холодные закуски. Многие из гостей уже перекочевали туда, чтобы пополнить свои силы, истраченные за время танцев. Нэнси обратила внимание на высокого мужчину в костюме, пародийно изображавшем британского колониста, — белые парусиновые брюки, пробковый шлем, монокль… У кого видела она недавно монокль?
Оливер Джойс!.. Малоприятный гость маркиза, который совсем недавно здесь, во дворце, с таким вниманием присматривался к его достопримечательностям и, чуть ли не разинув рот, глядел на изумительное драгоценное яйцо, сотворенное самим Фаберже.
Да, несомненно, мистер Джойс! Хотя искусно сокрытый под тропическим шлемом и широкой маской. Интересно, куда он на этот раз упрятал свой револьвер? Неужели пришел без него?.. Будем надеяться, что этот малоприятный джентльмен не воспользуется своим оружием, если оно все же с ним. Хорошо бы немного последить за его поведением.
— Извини, папа, — сказала Нэнси, — я отойду ненадолго. Не скучай, скоро вернусь. Или пришлю к тебе Катрину ван Хольст.
Но, прежде чем она сумела добраться до «британского колониста», тот куда-то исчез. Кажется, его фигура мелькнула за дверьми столовой, и Нэнси поспешила туда. Однако, оказавшись в широком коридоре, она не знала, куда идти дальше, — повсюду были группы людей, сновавшие в разных направлениях, и мистер Джойс затерялся среди них.
Она направила свои шаги в главный зал, заглядывая по пути во все комнаты, но «колониста» и след простыл.
Внезапно она почувствовала, как кто-то прикоснулся к ее плечу.
— Извините, мисс Дру… — услыхала она. Нэнси резко повернулась. Говоривший был в костюме Арлекина с забавной длинноносой маской на лице.
— Могу я поговорить с вами? — спросил Арлекин. — Всего два слова.
— Кто вы такой?
— Я — друг Р.
Не добавив ничего больше, мужчина быстро пошел вперед, не оглядываясь, уверенный, что Нэнси следует за ним. Она действительно так и сделала.
В дверях одной из многочисленных комнат он на мгновение задержался, ожидая, пока она догонит его. В комнату они вошли вместе. Здесь почти не было народа.
— Могу я увидеть ваше лицо? — сказала Нэнси.
Мужчина приподнял маску, и ей открылось очень загорелое лицо со шрамом почти через всю щеку — несомненно, то самое, что она видела несколькими часами раньше на Пьяцетте, возле Крылатого Льва.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Потом Нэнси негромко сказала:
— Благодарю вас. О чем вы хотели со мной поговорить?
Прежде чем он ответил, внезапно погас свет… Все вокруг погрузилось в непроницаемую тьму.
«ТЕМНЫЕ» ДЕЛА
Нэнси застыла от страха… Неужели она попала в какую-то жестокую ловушку?
Но голос таинственного незнакомца прозвучал успокаивающе:
— Не бойтесь. Я не собираюсь причинять вам вред. Не я виновник этого затемнения. Скорей всего, просто случайная авария.
У говорившего в темноте был легкий гортанный акцент, происхождение которого Нэнси не могла определить. Нет, не итальянский, не французский и не испанский… Возможно, немецкий или еще какой-то центральноевропейский…
После того как потух свет, на короткое время наступило зловещее молчание. Но вскоре Нэнси уже услышала голоса, доносящиеся из коридора.
— Кто вы? — снова задала вопрос Нэнси.
— Зовите меня Ханс. Полное мое имя значения не имеет.
— Хорошо. Продолжайте, пожалуйста. Вы мне писали, что хотите что-то сказать, так говорите же!
— Ваша подруга Тара Иган, — услышала она тихий голос в темноте, — в большой опасности. Советую не спускать с нее глаз, насколько это возможно. Все может кончиться очень плохо.
— Опасность откуда? — спросила Нэнси. — Из-за кого или из-за чего? Говорите же, не молчите!..
Ответа не последовало.
— Вы назвали себя другом Р. Но какого Р.? Пьетро Ринальди или Рольфа Игана?.. Ответьте, пожалуйста!
Снова молчание.
Нэнси вдруг поняла, что Ханс, или кем он там был, исчез. Она протянула руку — в одну сторону, в другую, — но встретила лишь темную пустоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38