Я хотела бы… Анджела всплеснула руками.
— Ma naturalmente! Разумеется! Спрашивайте, о чем желаете, дорогая! Вы подруга дочери Рольфа и вместе приехали, чтобы разузнать о нем… Как это благородно!.. Что бы вы хотели еще узнать?
— Следует ли понимать так, что он… Что выстрел оказался смертельным?
Анджела энергично пожала плечами.
— Скорее всего… Но кто может сказать с полной достоверностью, дорогая? Гондольер сообщил, что услыхал выстрел или… или, по крайней мере, что-то похожее на выстрел. Так ведь?.. Но сам он не уверен, что это именно так.
— Если в отца не стреляли, — поспешила вмешаться Тара, — почему же он упал за борт? Анджела помолчала.
— Не сердись на меня, дорогая, — после паузы сказала она, — но не могу скрыть то, что услыхала от гондольера. А он говорил, что его пассажир много пил вина в тот вечер… очень много. В полиции посчитали, что, наверно, он был пьян и потому свалился в воду. Или что если был выстрел, то, возможно, он испугал его, твой отец потерял равновесие и… понимаешь… Я больше не могу говорить об этом.
В голосе синьоры Спинелли послышались сдерживаемые рыдания, она достала платок, вытерла глаза. Несмотря на ее несколько театральную манеру говорить и вести себя, Нэнси почувствовала, что эта женщина действительно любила Рольфа Игана и горюет по нему не меньше Тары.
— А что гондольер увидел, когда обернулся на звук? — задала все же Нэнси следующий вопрос. — Он не говорил, заметил ли кого-нибудь на набережной?
— В этом он тоже не уверен, — ответила Анджела. — Но как будто бы… похоже на то, что кто-то мелькнул в переулке между домами. Может быть, это был тот, кто стрелял, а может, просто прохожий. Все внимание лодочника, говорил он, бьшо поглощено пассажиром, который упал в воду. Помимо того, в том месте, где все случилось, было очень темно. Единственный свет исходил от фонаря самого гондольера.
— И тело мистера Игана так и не было найдено?
— К сожалению, нет. В полиции считают, что течение и отлив унесли его в лагуну, а возможно, в открытое море.
Тара тихо плакала, Джанни участливо похлопывал ее по плечу, Анджела печально смотрела на них. Нэнси видела по ее взгляду, что женщина гордится своим братом и что это стало уже ее привычкой. Анджелу, конечно, можно было понять: красивый, атлетически сложенный юноша наверняка пользовался сокрушительным успехом не только у венецианских девушек, но и у многочисленных туристов женского пола. А разве сама Нэнси может заставить себя не глядеть то и дело в его сторону, чувствуя при этом, как теплая радостная волна заливает сердце?
«Хорошо, что не придется часто видеть этого парня, — подумала она, — не то я с легкостью могла бы стать его жертвой за номером, например, девятьсот сорок семь или чем-то в этом роде!..»
И тем не менее ее чувства к Джанни не целиком состояли из восторга и восхищения. Что-то в его сверкавших янтарным блеском глазах, в кошачьей грации мускулистого тела подсказывало ей, что он может быть таким же бессердечным и жестоким, как нежным и красивым. Хотя, возможно, впечатление это рождалось чрезмерной театральностью жестов и интонаций, присущей вообще многим итальянцам…
Повернувшись снова к его сестре, Нэнси сказала:
— Не могли бы вы, синьора…
— Пожалуйста! Называй меня Анджела, — воскликнула та.
— Скажите, Анджела… А что вы сами думаете о том, что произошло с отцом Тары? Кто-нибудь убил его?
— О мама миа! О Боже! Как вы можете задавать такой вопрос? Откуда мне знать?
— У него были враги? — продолжала допытываться Нэнси. — Знали вы кого-нибудь, кто хотел бы ему зла?
Синьора Спинелли ответила не сразу, она задумалась.
— Нет, — сказала она потом, качая головой.—
Я не знаю таких.
Однако Нэнси обратила внимание на странное выражение, мелькнувшее у той на лице и моментально исчезнувшее, что заставило нашу юную сыщицу предположить: возможно, услышанный ответ не до конца правдив, и синьора Спинелли знает куда больше об обстоятельствах, приведших к трагической смерти Рольфа Игана, чем говорит. Что ж, в конце концов, это ее личное дело: быть может, и это вполне резонно, она не хочет впутывать сюда других людей, не будучи вполне уверенной в их причастности. Зачем?..
Тара тем временем перестала плакать, издав последний горестный всхлип, и проговорила сквозь слезы:
— Нэнси… Эта девушка… Она здорово умеет разгадывать всякие тайны… Разные преступления… Вы даже не знаете, она очень известна у нас в Америке. Ее по телевизору показывали.
— Неужели по телевизору? — с изумлением спросила Анджела. — Тогда, наверно, в один прекрасный день она откроет нам, что же на самом деле произошло с твоим дорогим отцом. Не правда ли?
Но уверенности в ее голосе не слышалось, в нем звучало чуть насмешливое сомнение. Или так показалось Нэнси?.. В глазах Джанни оно определенно было…
Отбросив эти мысли, она обняла Тару, помогая ей прийти в себя. Та с благодарностью посмотрела на Нэнси и с еще большей благодарностью обратила свой взор снова на красавца Джанни, который ответил ей взглядом и улыбкой, рассчитанными на немедленное завоевание сердца любой хотя бы мало-мальски чувствительной особы женского пола.
— Я… я думаю, мы можем теперь посмотреть на вещи отца, — сказала Тара негромко и с усилием.
— Разумеется, — откликнулась Анджела. — Сейчас самое время. Пойдемте.
Когда они направились к выходу, Джанни перевел взгляд с лица Тары на Нэнси, и та, к своему удивлению и замешательству, увидела в его глазах неприкрытую чувственность, а в легкой улыбке — приглашение, которое не должно быть отвергнуто, ибо подобное просто еще не случалось и не может случиться никогда…
Нервная дрожь пробежала по телу Нэнси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38