А Тюр пуще прежнего со мной возится, даже стал меня воинскому делу обучать, особенно бою на мечах.Приметил я как-то в конюшне длинную веревку, видно, с зимы валяется, сено ею на возу перехлестывали. Закопал я ее в углу под соломенной трухой. Нашел вожжи старые, выброшенные — туда же снес. Так помаленьку набралось у меня веревок изрядно.И вот однажды ночью вышел я из дружинной избы до ветру — а сам в конюшню! Связал я там все свои веревки крепко-накрепко и смотал в моток. Моток большой, тяжелый получился. Надел я его на себя через голову и пошел. Поднялся опять на стену детинца, привязал веревку к столбу и начал спускаться. В этот раз спустился без шума, отвязал челнок и поплыл.На другой день догнали меня варяги. Плыл я уже по озеру Нево. Солнце клонилось к закату. Еще издалека завидел я погоню — сперва там, где небо с водой сходится, показалась черная точка, потом точка в жучка превратилась. Машет лапками жучок — вверх, вниз, вверх, вниз. Это весла поднимаются и опускаются.Гляжу я по сторонам, а спрятаться некуда — я и сам как муха на полотенце. Мелководье да ровный берег песчаный. Повернул я все же к берегу, гребу изо всех сил. Слышу, зашуршал мой челнок днищем по песку и сел. Выскочил я из него, вода мне по щиколотку, бегу, только брызги во все стороны. Добежал до берега — ни деревца, пи кустика, один песок, и края ему не видать.Словом, поймали меня и привезли обратно в Ладогу. И, веришь, опять ничего не сделали. Князю меня не отдают, в рабство не продают, за побеги не наказывают, Тюр со мной, как с сыном, возится. Чудно! Глава восемнадцатаяВАРЯГИ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В ПУТЬ После того пира, на котором я князя ножом пырнул, Хаскульд хмурый ходит. И другие из его ватаги тоже не так веселы, как прежде. Что-то у них с князем вышло. Из-за меня, видно.Гляжу, собираются мои варяги в путь-дорогу. Корабль осмотрели, починили, где надо, продовольствия запасли, добро погрузили и отправились. Меня, конечно, тоже не забыл". Один из тех кораблей, что удивил меня в Ладоге, оказался их. К ним еще присоединились некоторые варяги из княжеской дружины.На носу корабля голова какого-то лютого чудища. Тюр называет его драконом. И сам корабль называется «Драконом» из-за этого чудища. На корабле пятнадцать пар весел, каждым веслом гребет один человек. Гребут все по очереди, только меня не заставляют — больно велики весла.Вышли из устья на озеро Нево. Сперва на север плыли, чтобы мели миновать, потом повернули на запад. Тут ветер стал попутным, корабельщики оставили весла, подняли полосатый парус. Корабль, как конь, вперед рванулся. Управляется с ним теперь один кормчий кормовым веслом.Варягам весело, а на меня тоска напала, хоть волком вон. Смотрю назад, где-то там далеко-далеко мой дом, и с каждым мигом он все дальше. Увижу ли я его когда-нибудь? Завезут меня варяги на край света, откуда и птица назад дороги не найдет, не то что отрок вроде меня!Судя по сборам, варяги отправились теперь куда-то за тридевять земель. Добрый корабль «Дракон» при попутном ветре не плывет, а летит. Когда расшибает носом волну, под носом у него вырастают огромные седые усы. Эх, думаю, «Дракон» ты, «Драконище», кабы не на запад ты плыл, а на восток! Глава девятнадцатаяЧУДСКАЯ ДЕРЕВНЯ Озеро Нево позади осталось. «Дракон» влетел в исток большой реки. Немалая река Волхов, а эта больше! Здесь, вниз по течению да при попутном ветре, «Дракон» идет еще быстрее. Однако на склоне дня ветер стихает, варяги снова берутся за весла. Впрочем, гребут недолго, пора и на ночлег устраиваться. Пристают к берегу, снимают с корабельного носа драконью голову — боятся, как видно, прогневать здешних богов.Чуть пониже стоянки деревня. Тюр и еще несколько варягов отправляются туда. Тюр берет меня с собой.Входим в деревню, я, по обычаю домовичей, каждому встречному кланяюсь и доброго здоровья желаю. Не нашего языка здесь народ живет, никто меня не понимает, хотя иные улыбаются и что-то лопочут по-своему, может, тоже здороваются. Смекаю, что чудины это. Все же нашелся один старик, ответил по-нашему: и ты, говорит, здравствуй! А сам улыбается. Только смешно больно говорит, тоже, видать, ч удин.Подошли мы с варягами к самой большой избе, навстречу нам хозяйка выходит. Я здороваюсь, и она здоровается, да так чисто, будто она из нашей деревни, и говорит, словно напевает, в точности, как матушка. И пахнет от нее, как от матушки, дымом и парным молоком.Варяги пришли сюда меду купить. Продала она им, сколько просили, и стала угощать: наливает ковш из жбана и подает каждому по очереди. И со всеми заговаривает по-нашему, у одного спрашивает, хорош ли мед, у другого — далеко ли путь держите. Никто, конечно, ее не понимает. Догадался я, что это она нарочно, проверяет, не разумеет ли кто из варягов наш язык.Потом меня начала расспрашивать, кто я, да откуда, да как попал к варягам. Расспросила и опять с варягами разговаривает, только теперь уж по-варяжски. Вижу, она о чем-то их просит, потому что они головами мотают: нет, мол.После того говорит она мне:— Постарайся убежать ночью, когда они уснут, и приходи ко мне, я тебя спрячу.Хотела и мне меду налить, потом передумала, наливает квасу.— Ни к чему тебе мед, — говорит, — после меда слишком сладко спится. Глава двадцатаяНОЧНОЙ ПОБЕГ Варяги — народ храбрый, однако осторожный. Ночуют на «Драконе», а «Дракона» на якоря поставили в нескольких саженях от берега.После доброго ужина все спят крепким сном. Меду за ужином один я не пил. Угощали меня, конечно, да, спасибо, Тюр заступился. В темноте на берегу еще уголье тлеет, где пировали варяги. Тихо. Только спящие храпят да быстрая вода речная у борта журчит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61