— Народ собирать! Нас сколько? Ребят пятьдесят, а их — сила!Коля на секунду задумался и тут же, как и обычно, согласился с трезвыми предложениями Левки.— Правильно! Только куда же мы пойдем за подмогой? — спросил он.— В Гнилой угол к матросской братве.— Правильно!— Идем к морякам!— Моряки помогут! — гудели ребята.И Левка, Коля и Сун отправились в путь. НЕОЖИДАННЫЙ СОЮЗНИК Гнилым углом называли в городе район в самом конце бухты Золотой Рог. С этой стороны весной, а иногда и летом теплые морские ветры несли на город туманы и дожди.В Гнилой угол обыкновенно ходил трамвай. Но сегодня что-то случилось на электростанции, и желтые вагоны трамвая застыли посреди Светланской улицы.Ребята шли пешком. На полпути к цели похода друзья заметили впереди мальчика-трубочиста с легкой бамбуковой лестницей в руках и с мотком веревки на правом плече. Он шел посреди дороги и внимательно разглядывал здания.— Где-то я видел этого парня, — сказал Левка, пристально вглядываясь в щуплую фигурку мальчика.— Он, наверное, кого-то ищет, — высказал предположение Сун.— Квартиру присматривает подходящую, — со смехом произнес Киля. — Надо спросить, где его кожаные чемоданы.— Оставь, не придирайся к человеку, он ведь на работе. Наверное, дом разыскивает, где надо трубы вычистить.— На ночь-то глядя! — веско возразил Коля.Трубочист между тем подошел к большому красивому дому и остановился, подозрительно поглядывая на трех друзей. И тут Левка, наконец, вспомнил, где он его видел:— Ба, да это знакомый! Кешка Пушкарев! Я его в Союз молодежи записывал. Эй, парень!В ответ трубочист погрозил кулаком, приставил лесенку к одному из окон дома, быстро, как белка, взобрался по ней и стал что-то пристраивать на верхушке деревянной ставни, которой на ночь закрывалось окно. Скоро он слез, переставил лесенку к другому окну, снова взобрался по ней, проделал что-то со ставней, затем слез, взял лесенку и не спеша пошел через дорогу, где его ждали ребята.— Здорово! — и Кеша Пушкарев протянул руку.Левка, пожимая черную от сажи руку мальчика, спросил:— Ты, что же, бросил свои котлы?— Да нет, будь они неладны, все уродуюсь на этой проклятой работе. Сегодня вот «голландца» чистил.— А мы думали…— В трубочисты записался?— Ну да!Пушкарев засмеялся.— Я так и знал, что так подумают. Для такого дела я сегодня даже душ не стал принимать. Сажи на мне побольше, чем на трубочисте, лесенку достал, кончик леера прихватил — пожалуйста, ходи где хочешь! — Мальчик переменил шутливый тон на серьезный: — Надо было одному человеку помочь, вот я и замаскировался. Дело такое… — Кеша подозрительно покосился на Колю и Суна.— Свои ребята, тоже с Голубинки, — успокоил его Левка.— Вижу, что свои… Стекольщик рядом со мной живет. Бедствует. На что мы с теткой с хлеба на квас перебиваемся, а у него и этого нет. Жалко смотреть. Ходит, ходит весь день по городу со своими стеклами. Ну, я ему и пообещал, что достану настоящую работу, такую, что его зеркальные стекла пойдут в дело: у него два стекла точь-в-точь как в этом доме.— Ничего не понимаю! — сказал Коля. — Что ты мелешь про какие-то стекла?— Я, брат, не мелю! — отрезал Кеша. — Сейчас сам увидишь. Вон те два стекла хозяева сами сейчас высадят. Вот и работа будет моему стекольщику. Давайте подождем маленько. Они рано ставни закрывают. Боятся международного положения.— Мы торопимся в Гнилой угол, к тамошним ребятам. Дело есть, — сказал Левка.— Как раз по пути! И насчет дела поговорим: я там всех знаю. Видите, лампу зажгли? Сейчас, значит, будут ставни закрывать.Действительно, заскрипела калитка, и в воротах показался толстый человек в белом костюме.— Это сам хозяин. Дворник у них в Красную Армию ушел.Толстяк захлопнул створку ставни, и тотчас же улица наполнилась звоном разбитого стекла. Он с опаской оглянулся. Где-то далеко хлопнул выстрел. Толстяк присел, должно быть подумав, что стекла разбиты «шальными» пулями. Выждав немного, он вскочил и стал поспешно закрывать второе окно. И снова раздался звон выбитых стекол. Это так его испугало, что он опустился на четвереньки и пополз вдоль палисадника к воротам.Четверо мальчиков смеялись над трусливым толстяком до слез.— Как это ты придумал? — спросил Коля.— Простое дело. Ну пошли потихоньку. Вот видите, — Кеша вытащил из кармана длинный шуруп и отвертку. — Понятно?— Нет.— Голова! Что же тут не понять, а еще, наверное, в школе учишься, задачки решаешь?При упоминании о задачах, которые всегда были его слабым местом, Коля сказал с обидой:— Ну ладно. Ты, я вижу, очень грамотный.— Я-то? Да ничего себе. На образование не жалуюсь, слава богу, пятнадцать языков знаю.— Пятнадцать? Ну и врешь!— Даже больше, сегодня по-голландски научился ругаться, — и котлочист без запинки стал сыпать ругательства на китайском, японском, английском, малайском и еще на каких-то незнакомых языках.Коля онемел от изумления.Левка нахмурился. Пушкарев перестал ругаться.— Это я, чтобы нос ему утереть. А так я мало ругаюсь, — сказал Кеша Левке и обратился к Коле; — Ну как, понятно теперь?— Да-а! — только и мог произнести Коля и заискивающе спросил: — Все-таки что ты под стекла подложил, бомбу?— Вот недогадливый, — сказал Левка.Сун засмеялся.— От бомбы весь дом полетел бы. Он винты ввинтил — и все. Когда тот ставни закрывал, стекло и лопнуло. Правильно?— Получай пятерку! Молодец! А ты что нос повесил? — Пушкарев толкнул Левку. — Буржуйских стекол жалко? Нечего их жалеть!Левка действительно думал о поступке Кеши. И, не зная еще почему, решил, что его новый приятель не должен был так поступать.— Эх, повылетали бы все буржуйские стекла! — сказал Коля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64