Видимо, обжег. – А лучше не палочками, а лопаточки выстругать. Но он не стал делать ни палочек, ни лопаточек, снова запустил в кастрюлю пальцы.
А Янг очистил от коры две палочки, подал Натаче, обстругал и себе. Кое-как приспособившись, торопливо съели кашу. После каши Натача на закуску выделила всем по банану. А потом большинством голосов решили, что Янгу этого мало: он ведь мокнет в воде. Пусть съест булочку. Поторговавшись, Янг согласился, но мясом поделился с Тото.
– Ложки что – ерунда. А вот фонарь подводный забыли, глубиномер забыли, это плохо. – И неожиданно для себя Янг объявил: – Покопайтесь еще в ручьях, а я сплаваю на южную сторону озера. В акваланге воздуха минут на тридцать, хватит на одно глубокое погружение. С запасными баллонами завтра буду плавать… тут кругом… А вы в ручьях. Хорошенько проверьте места, где Пит с напарником рылись… И вот что: давай и твою майку, наверху и в трусиках перебудешь, а там – холодно… – показал Янг на озеро.
Абдулла, как всегда, протянул: «У-у-у…», но майку снял.
– Поможет тебе эта майка как кашель болезни. Она же все равно промокнет! – удивилась Натача.
– Сделаем гидрокостюм «мокрого типа». Вода, которая будет под одеждой, нагреется от тела, а свежая будет поступать медленно. Его майка, моя рубашка – двойная прослойка получается.
Натача стремительными движениями развязала шнуровку, сбросила с себя платье, осталась в сорочке.
– На, делай тройную. А низ уберешь в штаны.
– Платье не стану надевать.
– Ну и дурень. Вон малайцы почти все в юбочках-саронгах ходят. Надевай! – Натача снова протянула платье Янгу.
– Я не малаец.
Натача вцепилась зубами в платье возле пояса – тр-р-р. А потом еще и рванула руками – сильно, во весь размах. Платье разорвалось пополам.
– Вот, блузка получилась и юбка. Надень блузку как рубашку, – подала ему верхнюю часть платья.
– Глупая… Такое платье разорвала. Правильно Абдулла сказал: не надо связываться с девчонками, – вытянув шнурок из блузки, бросил Натаче.
– Ты на меня тако-ое пле-етешь? – Натача снова набросилась на Абдуллу. Тот не стал опрокидываться на спину, запрыгал по камням, как козел. Натача не стала его догонять.
Янг оделся так: сначала надел Абдуллову майку, потом Натачину «блузку», потом свою рубашку. Натача и Абдулла подняли ему на спину акваланг.
– Долго не плавай… – говорила Натача, словно мать отпускала погулять неслуха сына. Деликатно-ласково расправляла складки рубашки под плечевыми ремнями, помогла застегнуть поясной, нежно заглянула в его глаза и смущенно потупилась. – Может, и нам подойти по берегу к южной стороне? На всякий случай… – подняла она на Янга глаза.
– По берегу туда добираться трудно. По воде проще… Я поверху поплыву, без загубника. И быстрей будет, и воздух сэкономлю. Ну – не скучайте! – всунул ноги в еще мокрые изнутри ласты и тут же, аж чмокнули, сорвал их. Вымыл, пополоскав, песчинки из ласт и снова «обулся», застегнул ремешки. Забрел в озеро до пояса, помахал рукой – и ринулся вперед, грудью на воду.
– Надо было ему ведро взять, – сказал Абдулла. – Зачерпнул бы грунт в самом глубоком месте, а вдруг… Мы тазик с песком крутили, чтоб самые тяжелые частицы на дно осели. А представь себе, что это озеро тоже тазик и его трясут землетрясения. Были они тут, землетрясения, и не раз! Вот и поскатывались на самое глубокое место самые тяжелые частицы.
3
Янг плыл прямо на остров. Думал, до него не больше сотни метров, а когда поплыл, почувствовал: ошибся. На воде расстояние скрадывается почти в два раза. Однако возвращаться не захотел. Передохнет на острове, оглядит его… А потом можно и крутой южный берег ощупать, обследовать. В тот раз, когда обходили озеро с Амарой, у самой воды не смогли пройти по берегу, карабкались по верху, по кручам. Помнит только, глянул с обрыва вниз и ужаснулся: «Ух ты… Вот если б прыгнуть отсюда…»
Крик птиц на острове становился все пронзительнее, их кружилась над островом целая туча.
Выбираться на остров не стал, оглянулся на покинутых друзей. Помахал Натаче, она стояла у самой воды и смотрела в его сторону. Абдуллы же не было видно.
Лег животом на горячий камень, полежал, отдыхая. Снимать ласты не захотелось, а с ними не очень-то походишь по этим глыбам, что спеклись, сплавились воедино. Как ни странно, тут были и густые кусты, нашли, за что уцепиться корнями. «Тут должно быть гнезд, гнезд… И яйца могут быть…» – но эта мысль не соблазнила его. Лежал, вслушивался в крики птиц и, кроме этих криков, ничего не слышал. Отдохнув, поплыл вокруг острова влево на южную его сторону. Однако сразу обнаруживать себя не стал, затаился под нависью ветвей, понаблюдал. Нет, ничего подозрительного, даже птицы теперь меньше кричат… Каким красивым видится отсюда южный крутой берег озера! Он точно слоеный пирог, а самый верх украшен зеленью. Слои-пласты и серые, и желтые, и рыжие лежат наклонно, как бы торчком. Ливни и ветры выбили в них ниши и норы, и возле этих укрытий кружат острокрылые птицы, похожие на больших стрижей.
Янг перевел взгляд на водную гладь, в которой ярко, только вверх ногами, отражалась вся эта круча. Света тут было больше, чем где-либо на острове, солнце с северо-запада било своими лучами в этот крутой берег, рассыпая вокруг золотистые, праздничные отсветы.
Тихий ветерок совсем не колыхал воды, не покрывал ее рябью. Но если посмотреть прямо на кручу, а потом опустить взгляд на воду, можно в одном месте заметить какие-то неполные завитки-круги с общим центром. По этим завиткам-кругам медленно двигались птичьи перья, листва. Еще не понял, что это может означать, а уже не выдержал, поплыл на самую южную сторону острова, всполошив и тут птиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137