Мы заработали проворнее, быстрее. А то самое интересное сделают без нас.Вася принёс из ванной большую консервную банку. В центре банки возвышалась горка сероватого порошка.– И только по моему сигналу, понял? Выльешь и сразу же размешаешь.Дядя Левон ополоснул серые от порошка руки, забрал у меня Ваньку, потискал его кое-где, пригладил, резче очертил губы.– Можно сказать, хорошо… А если и нет, зато всё своими руками. Так я говорю?Поправил он и Танькину голову.– Лей, сколько я сказал, и меси! Энергично! – скомандовал Васе, а сам схватил коротенькую пластинку-лучину – р-раз! Вдавил её ребром поперёк головы Ваньки.– Ах! – перепугался я.Вася выдавил ложкой в порошке ямку и плеснул воды, начал мешать. А мы смотрели, как дядя Левон одну за другой втыкал ребрами пластинки вокруг головы Ваньки – около ушей, по шее, до самой палки… И голова не разваливалась! Так он и Танькину голову окольцевал, как будто хотел её разрезать пополам, как арбуз…– Та-ак! – весело потёр он руки, положил куклы носами вверх. – Помогите Жоре долепить туловище Эрпида.Жора не дал нам помогать, и мы ничего не делали, а только глазели.Левон Иванович плеснул в банку воды ещё больше и быстро разболтал. Тесто получилось жидким. Казалось, вот-вот зашипит сковородка, запахнет блинами.– А гипсовые оладьи вкусные? – спросил Вася.– Попробуй! – протянул дядя ложку гипса. Вася отдёрнул голову. Левон Иванович продолжал: – Знаешь, что будет, если гипс попадёт в желудок? Он там затвердеет. Я слышал, так с крысами расправляются. Перемешают муку с гипсовым порошком, поставят возле норы: «Угощайтесь на здоровье!» А они жаднющие: хвать-хвать! А потом лапы кверху: «Караул!»Дядя Левон кончил мешать.– Берите кукол, – сказал он, – поворачивайте их за палки над тазиком.Схватили Вася и Павлуша. А дядя начал быстро-быстро набирать ложкой раствор, брызгать на Таньку и Ваньку. Где уши, рот или нос – хорошенько брызгал, со всех сторон. А когда побелели куклы, дядя уже спокойно налепил на них остатки загустевшего раствора. Не узнать было, где носы, где что.– Вот… И стойте как статуи минут десять. Потом на стол положите. Да сними ты котурны! Чем это он, думаю, всё время грохает…Вася взмахивал ногами, сбрасывая котурны, и вздыхал на всю кухню.Словно от сердца их отрывал.Туловище Эрпиду облепливали бумажками все вместе – и Левон Иванович, и я, и Жора. Управились как раз тогда, когда Серёжа кончил возиться с головой. Дядя зажёг две конфорки на плите. На одну поставил чайник, а возле другой положил голову и туловище Эрпида.На кухне стало не продохнуть от жары и разных запахов. Зачем ещё дядя Левон греет воду? Что мы будем с ней делать?– Так-с… Положим куклы на окно. А теперь уберём здесь немного, и на сегодня – всё…Но мы Левону Ивановичу ничего не дали делать. Сами убрали газеты, мусор, помыли пол на кухне и в ванной. Пока умывались сами, на кухне произошло чудо: стол словно застелили скатертью-самобранкой. На нём появились ваза с печеньем, сахарница, чайник и чашки с золотыми полосками. Посередине стола нежно розовел малиновый конфитюр в стеклянной банке.– Молодцы, поработали на славу, – говорил Левон Иванович, заваривая свежий чай. – Но работы у нас теперь будет всё больше и больше. Придётся собираться чаще – через день, а то и каждый день…Всего две табуретки на кухне, и потому кто стоял, кто сидел, но все пили вкусный чай с душистым конфитюром и болтали о чём угодно. И никто нас не одёргивал, никто не утихомиривал. И сам Левон Иванович много рассказывал о работе в театре, вспоминал всякие смешные случаи и первым хохотал над своими шутками.А кончили пить, дядя подошёл к окну – шах! шарах! Разломил пополам гипсовые болванки. Получились как бы скорлупки гигантских грецких орехов – с такими же фигурными выемочками и бугорками внутри.– Та-а-ак… – осмотрел формы Левон Иванович. – Всё в норме. Можете брать свои скульптуры на память… – И он подал Таньку Павлуше, а мне – Ваньку. – По внутренней стороне этих форм будем выклеивать куклам головы. Половинками…Неохотно распрощались мы с дядей Левоном.– Можно, я у вас буду ночевать? – спросил Вася.Левон Иванович улыбнулся.– Нет, дорогой мой, там уже тебя родители ищут… Ты лучше почаще ко мне заходи. Хлопец ты понятливый, будем работать вместе.Счастливчик Вася… Если б нам не ходить в школу, мы бы тоже пропадали у него целыми днями.Но ничего не поделаешь. Надо и в школу ходить, и учиться хорошо. Иначе Левон Иванович может махнуть на нас рукой. Разве мало детей в соседних домах? Полслова скажи – вмиг набегут……Я уже засыпал, как вдруг пришло в голову: Эрпида ведь мы заклеили бумажками со всех сторон! А как достать изнутри те колодочки с пластилином? Они же будут мешать! О-ё-ёй, как же дядя Левон об этом не подумал?!
«А МОЖЕТ, ЭТО СМОРЧОК?» У дяди Коли – Николая Николаевича – отпуск. Я сам об этом догадался: разве может человек в будний день, если он не пенсионер, с утра ковыряться в машине? И Женя ему помогает. А может, не так помогает, как мешает? Николай Николаевич то посмотрит на мотор, то распрямится – на Женю. И что-то говорит ему, говорит, даже пальцем грозит. Может, он лазил в машину сам и что-нибудь испортил? А может, отправляет Женю, чтоб быстрее садился за уроки?Нет, наверно, собираются куда-то ехать… Выбегу, вдруг и меня возьмут с собой, как тот раз на рынок!Перепрыгивая через ступеньки, пулей лечу вниз.И только подбежал – замолчали. Ни один ничего не говорит, ни другой.Лицо у Жени красное, нахмуренное, у дяди Коли – суровое и бледное, только шрамы горят, полыхают.– Ну хорошо, я – «без клёпки в голове»… Я – «мог сам взлететь и детей подорвать», как ты говоришь… – первый не выдержал Женя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51