Я, конечно, не был уже простаком, но романтическая обстановка способствовала нашей беседе, « роль предмета, реквизита в оперативной комбинации» (одна из тем изучения предмета моей будущей профессии), она склонила меня к романтическому настрою. А. Ожерельев, заканчивая беседу, сказал мне, что окончательное решение «они» смогут принять только через месяц-полтора, мне нужно пройти медицинскую комиссию, определенную проверку. Прощаясь, он порекомендовал мне устроиться куда-нибудь на временную работу, так как он понимает — надо же кормить семью. Я устроился грузчиком на овощную базу.Жизнь диктует свои законы. Порой от романтики вмиг ничего не остается. Нет, остается! Остается тяжелый кропотливый труд, днем и ночью, постоянно, на протяжении десятков лет. Не всегда это «путь победителя». Этот труд — часть твоей жизни, честно отданной, не сочтите за пафос, людям. В этом и есть романтика.Так и со мною. Через месяц у меня дома раздался телефонный звонок: кадровик сообщил мне, что я успешно прошел проверку и зачислен приказом на службу в ОБХСС, просил на другой день прибыть ровно в 9 . 00, без опоздания.На следующее утро я не в 9, а часов в 7 чуть не бегом направился на службу. До места новой работы от дома (две троллейбусных остановки) я летел на крыльях. У здания РУВД появился с большим запасом времени. У входа заметил грузовую, крытую тентом машину, в кузов которой незнакомые мне молодые люди грузили… те самые предметы: мебельный гарнитур школы мастера «Буля», канделябры, иконы, то есть всю «романтическую» обстановку из кабинета А. Ожерельева. Меня осенила догадка, но не более…В 9.00, войдя в кабинет моего нового начальника и увидев простую скромную мебель, характерную для всех госучреждений того времени, я пережил еще одно новое испытание в своей жизни. Но странно, меня это не разочаровало, а наоборот, тем более, когда я узнал, что это были предметы и ценности, изъятые по уголовному делу в отношении братьев Кац, осужденных за спекуляцию антиквариатом. Вся эта роскошь была конфискована и сдана по приговору суда в различные музеи страны. В кабинете А.Ожерельева, оказывается, она хранилась временно. Такое положение дел меня удовлетворило.На первой «пятиминутке» (которая продолжалась 45 минуг) я слущал вообще неизвестные и непонятные мне слова в диалоге А. Ожерельева с сотрудниками отдела. Ожерельев с каждого персонально спрашивал о работе с какими-то «астрами», ромашками" и «тюльпанами». Отчитал одного старшего группы за ненадлежащую работу порученного ему сотрудника с каким-то «интеллигентом», предупредил о том, что он «сорвет семь шкур» с него за «беззубые» действия! Затем, по второму кругу, стал пытать всех старших групп на предмет: будут ли результаты по конкретным материалам, находившимся в их работе, в виде статей УК — 154, ч.11, 92, ч.11 и 111, и т.д. Его заверяли, что по некоторым материалам результаты будут через десять дней, а по некоторым, возможно, будет другая квалификация.Я, слушая все это, «выпал в осадок» и загрустил. Думаю: "Куда я попал? Справлюсь ли и смогу ли? С виду обыкновенные мужики оперируют цифрами: 154 да еще часть 1 или 11. Сколько же и что еще нужно знать, чтобы сразу, «влет», вспомнить все и не ошибиться, во что конкретно превратится так называемый «материал». Здесь, раз и навсегда. Я понял, как еще мало я знаю, а точнее, ничего не знаю. Начался новый этап моей учебы, и не только учебы азам юриспруденции, но и многим ранее неведомым мне наукам, и практике в области криминалистики, психологии и т.д. и т.п. Конечно, мой запас знаний, полученных в институте имени Г.В.Плеханова, давал мне некие преимущества перед моими коллегами в том, что касается экономики, бухгалтерского учета, товароведения, технологических процессов производства различных товаров. Пробелы, а порой и отсутствие элементарных юридических знаний мне пришлось восполнять «на марше» или, как говорят, «без отрыва от производства». Жизнь мне давала много уроков, но этот был в милиции первый и — уверен — самый главный.На протяжении всей службы в органах внутренних дел, от опера до начальника одного из важнейших в стране подразделений по борьбе с экономической преступностью, я постоянно учился. Этого требовал характер работы, спектр вопросов, которые приходилось решать. Мне нужны были большие и глубокие знания в широком круге общественных отношений. Постоянно приходилось постигать самую главную науку —человековедение. На определенном этапе жизни у меня выработалось понимание, ставшее мерилом отношений: «Самое простое — это осуждать людей. Сложнее — правильно судить о людях. Но самое сложное — это судить людей!» И сейчас считаю, что самый хрупкий «сосуд», произведенный на свет Создателем, — это человеческая судьба. А для того, чтобы этот сосуд не разбить нечаянно и несправедливо, нужно очень много знать и уметь, ибо сотруднику правоохранительных органов, как и хирургу, права на ошибку не дано.
СТАНОВЛЕНИЕ ПРОФЕССИОНАЛА Слово — МАЛЬЦЕВУ Виктору Варфоломеевичу Теория без практики мертва — это не просто крылатая фраза. Только молодость считает, что всё знает, умеет и может сделать. Прожив значительную часть жизни, понимаешь, что всего узнать нельзя, есть опыт, но сделано очень мало.В очерках и газетных статьях чаще всего описываются примеры раскрытия крупных замаскированных хищений, нарушения правил валютных операций, случаев взяточничества и спекуляции, где сотрудники службы БХСС-БЭП представлены людьми, хорошо знающими экономику, разбирающимися в бухгалтерском учете, в финансовых и банковских делах. И конечно, имеющими большой опыт оперативной работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88