За день, по моему личному наблюдению, каждая продавала по 12-14 лотков, а в заборных листках отражалось по 6-7 выходов. Для документирования работы каждой лоточницы я создал 12 групп из студентов, которые отмечали каждый выход лоточницы: покупали у неё первый и последний пирожок, составляя при этом акт наблюдения.Результаты «левой» работы лоточниц ошеломляли: в день продавалось 25200 неучтённых пирожков на сумму 1250 рублей, из них лоточницам доставалось 250, а остальные шли руководству кондитерского цеха и выше — в определённой пропорции…Хорошо изучив бухгалтерский учёт и отчётность, я своё основное время стал тратить на сопоставление данных учёта и фактических результатов работы предприятия. Сопоставлял, к примеру, данные 9-й формы отчётности в строительстве со 2-й или в общественном питании — данные контрольной кассовой ленты с данными марочного учёта. Поясню на примере. В те времена в столовой, кафе и даже ресторане посетитель (или официант) выбивал в кассе чеки на каждое блюдо. Раздатчик получал чек и гасил его (попросту говоря, накалывал на какую-нибудь спицу). Вечером марочница составляла по этим чекам марочный учёт. По моей просьбе, общественники по контрольной кассовой ленте составили свой марочный учёт. Разница была внушительной. Вот с этими материалами я пришёл к руководителю ОБХСС и предложил закрыть для снятия остатков обследуемое предприятие и привлечь к уголовной ответственности за хищения государственных средств директора, завпроизводством и бухгалтера. С интересом познакомившись с собранными доказательствами, начальник ОБХСС Чубарев спросил, а кого конкретно я хочу привлечь к ответственности и где доказательства присвоения этих денег. Я показал на разницу в деньгах, полученных от посетителей и сданных в банк. Последовал вопрос: а как эта сумма распределена между подозреваемыми лицами, кто в чём виновен персонально. Словом, мне дали понять, что определить, сколько похищено денег, — важно, но надо ещё негласно выяснить, кто получил конкретно и сколько. Для этого необходимо провести ряд негласных мероприятий по документированию (самому важному моменту работы службы БХСС) преступной деятельности каждого в отдельности.Конечно, весь оперативный состав нашего отделения использовал мои знания бухгалтерского учёта. Мне приносили для анализа необходимые документы, но результаты моих исследований давали только источник получения «левых» денег. А виновность каждого расхитителя должен негласно доказывать уже сам оперативник.Так, учась и обогащая свой опыт, через пять лет я был назначен заместителем начальника ОБХСС района. Разница в зарплате составляла всего 10 рублей, а ответственности и работы прибавилось «на все сто». Должностной оклад «зама» был 120 рублей (за «звёздочки» тогда не платили). Именно в это время начальник Управления общественного питания Москвы Трегубов (позже осуждённый за хищения и взяточничество в особо крупных размерах и расстрелянный), ознакомившись с моей дипломной работой, направленной на рецензирование, предложил мне должность заместителя директора ресторана «Будапешт» без материальной ответственности с окладом 290 рублей, почти в два с половиной раза больше, чем я получал.Велик был соблазн, но мы, сотрудники БХСС, любили свою работу, свой коллектив, гордились своей должностью и положением, и редко кто из нас увольнялся в погоне за материальными благами. Так уж мы были воспитаны. Мой отец ( народный судья ) говаривал мне: «Помни, сын, ешь чёрный хлеб свой, нежели белый — чужой». Коротко, но очень ясно.В новой должности я был обязан взаимодействовать с вышестоящим городским аппаратом. Руководители УБХСС Москвы Пашковский В.А., Миронов Н.Т., начальники отделов и их заместители были, за редким исключением, высококвалифицированными профессионалами, имеющими большой опыт оперативной работы, они призывали нас (районные аппараты ) к взаимодействию. Однако же дух соперничества, желание быть первым, самим раскрыть крупные преступления, прославить свой коллектив, были преградой для совместной работы, тем более, что при реализации оперативных материалов руководство переходило к городским работникам БХСС, а районное звено было на подхвате.Поэтому, буду честен и правдив, свои оперативные материалы мы берегли и сообщали о них в день их реализации. Конечно, это было неправильно, но ничего поделать с собой не могли. Так было, но это совсем не значит, что мы не проводили совместных мероприятий, не обменивались информацией, тем более, что большинство работников городского звена раньше работали в районах.Приведу только один пример. В поле зрения наших работников попали два человека, занимавшихся валютными операциями. Неизвестен был источник получения валюты. Постепенно выяснили, что валюта поступала от девиц лёгкого поведения. Схема была очень проста. Эти лица брали в аренду, как сегодня говорят, квартиры у выезжавших в длительную командировку за границу. У девочек имелся телефон, по которому при необходимости в любое время суток можно было получить свободную квартиру с оплатой 5 долларов за час ее использования. Сообщался адрес, где находился ключ, какие продукты и напитки имеются в холодильнике. Получив такую информацию, мы обратились в Управление БХСС города для совместного проведения дальнейшей разработки. Оказалось, что в Управлении также имеется информация, но на других лиц. Так совместно мы определили круг валютчиков и адреса квартир. В реализации этих материалов участвовали оперативные работники четырёх районов Москвы. На квартирах были устроены засады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88