Однако самой серьезной проблемой оставался Маруан. Слишком долго я жила во лжи во имя безопасности моего сына. И жила плохо.Если я соглашалась рассказать о себе в книге, значит, должна была говорить и о нем. Но имела ли я на это право? И я сказала – нет. Я слишком боялась. На карту ставилась и моя, и его безопасность. Ведь книга разойдется по миру. А если кто-нибудь из моих родственников найдет меня? А если они причинят зло Маруану? Они ведь способны на все. С одной стороны, мне очень хотелось выпустить эту книгу. Мне частенько случалось мечтать наяву о невозможной мести. Я представляла себе, как проберусь туда, хорошенько спрятавшись, пока не найду своего брата. В моей голове словно крутился фильм.Я подходила к дому и говорила: «Ты помнишь меня, Ассад? Ты видишь, я жива! Посмотри-ка на мои ожоги. Это твой родственник Хуссейн сжег меня, но я здесь!Ты помнишь мою сестру Ханан? Что ты сделал с моей сестрой? Ты бросил ее собакам? А твоя жена? У нее все хорошо? Почему же меня сожгли в тот самый день, когда она родила своих сыновей? Я была беременна, и надо было еще сжечь и моего сына тоже? Объясни, почему ты ничего не сделал, чтобы помочь мне, мой единственный кровный брат?Вот, познакомься с моим сыном Маруаном. Он родился в городской больнице, на два месяца раньше срока, но он высокий и красивый, и главное – живой! Полюбуйся на него!А Хуссейн? Он стал стариком или уже умер? Надеюсь, что он еще жив, но ослеп или разбит параличом, пусть же посмотрит на меня живую. Надеюсь, что ему выпали такие же мучения, как те, что я пережила!А мой отец, моя мать? Умерли? Скажи мне, где их могилы, чтобы я пошла туда и прокляла их!»Я часто воображала себе эти сцены отмщения. Эта мечта делала меня жестокой, как они. Я хотела убивать, как они! Они все думали, что я умерла, и мне так хотелось, чтобы они увидели меня живой!Почти целый год я отказывалась от книги, соглашаясь на это только при условии, что сын останется за рамками повествования. И Жаклин уважала мое решение. Ей, конечно, было жаль, но она меня понимала.Однако мне не хотелось браться за книгу, рассказывая о себе и не рассказывая о нем, и я никак не решалась на встречу с Маруаном, чтобы разрубить этот узел. Жизнь продолжалась, а я никак не могла прийти к решению, делать книгу или не делать! Как поговорить с Маруаном? Позвонить ему в один прекрасный день, просто так, без предупреждения, после стольких лет молчания и сказать: «Маруан, нам надо поговорить»?А как мне представиться? Мама? Что делать, оказавшись лицом к лицу? Пожать руку? Поцеловать? А если он забыл меня? И он имеет на это право, потому что я сама его «забыла»...Еще одна вещь, о которой меня заставила задуматься Жаклин, нарушила мое спокойствие: «А что случится, если Маруан встретит одну из своих сестер, а она не будет знать, что это ее брат? А если она в него влюбится и приведет его в дом, что ты будешь делать?»Я об этом никогда не задумывалась. Нас разделяли всего какие-то двадцать километров. Летиции должно было исполниться четырнадцать лет, у нее наступало время романов с мальчиками... Надя шла вслед за ней... Что такое двадцать километров? Ничто! Мир тесен. Несмотря на эту маловероятную, но все же возможную опасность, я никак не могла решиться. Прошел еще год.И наконец-то все разрешилось само собой. Маруан позвонил мне домой. Я была на работе, и к телефону подошла Надя. Маруан просто сказал:«Я знал твою маму, мы были вместе в приемной семье. Можешь попросить ее мне позвонить?»Когда я вернулась домой, Надя никак не могла найти клочок бумаги, на котором она записала номер телефона. Она искала везде, я нервничала. Можно было сказать, что судьба препятствует нашей встрече с Маруаном. Я не знала, где он живет и где работает. Я могла бы позвонить его приемному отцу, но мне не хватало смелости. Я трусила, я обижалась на себя. Но мне было легче уповать на судьбу, чем посмотреть на себя в зеркало. Он перезвонил сам, в четверг. И сам сказал: «Нам надо поговорить». И мы договорились о встрече на завтра, в полдень. Я встречусь со своим сыном, я знала, что он будет ждать меня. Грубо говоря, вопрос будет такой: «Почему ты отдала меня на усыновление, когда мне было пять лет? Почему не оставила с собой?.. Объясни мне».Я хотела выглядеть красивой. Я пошла к парикмахеру, я подкрасилась, оделась просто: джинсы, кроссовки и красная рубашка с длинными рукавами и застегнутым воротником. Встреча была назначена ровно на двенадцать часов в городе, перед рестораном.Улица была узкой. Он шел из центра, я со стороны вокзала, мы не могли разминуться. Я узнала бы его из тысячи и увидела еще издалека, он шел с зеленой спортивной сумкой. Я представляла его подростком, а ко мне подходил улыбающийся мужчина. У меня подкашивались ноги, руки начали дрожать, а сердце было готово выпрыгнуть из груди, как будто я встретила мужчину всей своей жизни. И это была любовная встреча. Он был высоким, он сильно склонился надо мной, чтобы поцеловать меня, так просто, словно мы расстались накануне, и я его тоже поцеловала.– Хорошо, что ты позвонил.– Я звонил пару недель назад, но поскольку ты мне не перезвонила, я сказал себе: «Все понятно, она не хочет меня видеть...»Я объяснила, что Надя задевала куда-то его номер телефона.– А если бы я не позвонил тебе вчера, ты бы мне перезвонила?– Не знаю, не думаю, нет. Я не осмеливалась из-за твоих родителей... я знаю, что мама умерла...– Да, папа сейчас один, но он держится... а у тебя как...Он не знал, как меня называть. Еще с самого начала мы привыкли называть приемных родителей «папа» и «мама», и это совсем не упрощало задачу. Кто из нас мама?И я сказала ему:– Знаешь, Маруан, ты можешь звать меня мамой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61