У Делии-то родной дядя – священник, так не стать ли и нашему Патрику священником, когда он подрастет? Его к книжкам тянет...
Питер. Подумаем, подумаем. У тебя, Бриджет, всегда все заранее должно быть расписано.
Бриджет. У нас хватит денег выучить его, чтобы ему не пришлось бродить по свету нищим мудрецом и кормиться подачками.
Майкл. Все кричат.
Подходит к двери, останавливается на пороге и подносит руку к глазам.
Бриджет. Что-нибудь видишь?
Майкл. Старуха идет по тропинке.
Бриджет. Интересно, кто бы это мог быть? Наверно, та странная старуха, которую видел Патрик.
Майкл. Она не похожа на наших соседок, впрочем, лица не видно за капюшоном.
Бриджет. Какая-нибудь нищенка прослышала о свадьбе и пришла подкормиться.
Питер. Пожалуй, надо спрятать деньги. Не стоит оставлять их на столе, где они на виду у кого ни попадя.
Подходит к большому сундуку, который стоит в углу, открывает его, кладет в него кошель и запирает сундук на ключ.
Майкл. Отец, она уже тут! (Старуха медленно идет мимо окна и, проходя, глядит на Майкла.) Не хочется видеть тут чужих накануне свадьбы.
Бриджет. Открой дверь, Майкл, не держи бедняжку на улице.
Появляется Старуха. Майкл отступает, пропуская ее.
Старуха. Благослови вас Господь!
Питер. И тебя тоже.
Старуха. Хороший дом.
Питер. Будь как дома.
Бриджет. Садись поближе к камину и грейся.
Старуха (греет руки). Промозглый ветер сегодня.
Майкл, не отходя от двери, с любопытством смотрит на нее. Питер подходит к столу.
Питер. Издалека держишь путь?
Старуха. Издалека. Далеко я была, не всякому под силу, и много встретила я таких, что не пожелали впустить меня в свой дом. У одного выросли сильные сыновья, и как будто мы должны были подружиться, но они стригли овец и не захотели даже слушать меня.
Питер. Тяжело, когда нет своего дома.
Старуха. Ты правильно сказал. Много времени минуло с тех пор, как я отправилась в путь, давно брожу я, неприкаянная.
Бриджет. Ты, верно, устала, а по тебе не скажешь.
Старуха. Иногда у меня болят ноги, и рукам я даю покой, но на сердце нет покоя. Стоит людям увидеть, как я отдыхаю, и они думают, будто старость взяла надо мной верх и ничто меня уж не тревожит. Но когда беда близко, как не поговорить с друзьями?
Бриджет. Зачем ты пришла?
Старуха. Слишком много чужаков в доме.
Бриджет. И вправду похоже, что у тебя беда.
Старуха. Так и есть.
Бриджет. Что же это за беда такая?
Старуха. Землю отобрали у меня.
Питер. И много у тебя было земли?
Старуха. Четыре прекрасных зеленых поля.
Питер (говорит Бриджет, чтобы Старуха не слышала). Верно, она вдова Кейси из Килгласса, которую недавно выгнали из дома.
Бриджет. Да нет. Я видела вдову Кейси на базаре в Баллине. Она крепкая и статная.
Питер (обращается к Старухе). Ты слышала шум, когда поднималась на гору?
Старуха. Мне показалось, я слышала шум, который слышу обычно, когда мои друзья приходят ко мне. (Она поет, не обращая ни на кого внимания.)
Наш рыжий Донохью погиб,
И я поплачу со вдовой,
Палач надел ему колпак
И шею затянул петлей.
Майкл (отходит от двери). О чем это вы поете, госпожа?
Старуха. Пою об одном человеке, о рыжем Донохью, которого знала когда-то, а теперь его повесили. (Она снова поет, но теперь громче.)
С тобой, вдова, поплачу я
И косы в горе расплету,
Мне не забыть, как он пахал
И красную вел борозду,
Как строил на горе амбар
И камень к камню подбирал;
Будь в Эннискроне та тюрьма,
Его народ бы отстоял!
Майкл. Почему его казнили?
Старуха. Он умер из любви ко мне. Многие мужчины умерли из любви ко мне.
Питер (обращаясь к Бриджет, чтобы Старуха не слышала). Она сошла с ума от своих бед.
Майкл. Давно сложили эту песню? Давно его казнили?
Старуха. Недавно. Недавно. Но были и другие, которые, любя меня, умерли давно.
Майкл. Они были вашими соседями, госпожа?
Старуха. Подойди ко мне, и я расскажу тебе о них. (Майкл садится рядом с ней на скамейку.) Был рыжий муж из северных О'Доннеллов, был муж из южных О'Салливанов, был Брайан, отдавший свою жизнь в Клонтарфе, что стоит на море, и было много других на западе, одни погибли сотни лет назад, другие умрут завтра.
Майкл. Те, что на западе, погибнут завтра?
Старуха. Садись-ка поближе, поближе ко мне.
Бриджет. Думаешь, она не в себе? Или она не из смертных?
Питер. Болтает невесть что, видно, немало пережила на своем веку.
Бриджет. Бедняжка, надо бы с ней помягче.
Питер. Дай ей молока и овсяных лепешек.
Бриджет. Может быть, еще что-нибудь дать? На дорогу. Несколько пенсов или даже шиллинг, у нас теперь много денег?
Питер. Мне не жалко, если лишнее; но ведь так можно и все сто фунтов пустить на ветер, а уж этого мне никак не хочется.
Бриджет. Питер, как тебе не стыдно? Дай ей шиллинг да благослови ее на дорогу, а то не будет нам добра.
Питер идет к сундуку и достает один шиллинг.
Бриджет (обращаясь к Старухе). Хотите молока, сударыня?
Старуха. Ни пить, ни есть я не хочу.
Питер (протягивая ей шиллинг). Вот вам немного.
Старуха. Не надо. Мне не надо денег.
Питер. Чего же вам надо?
Старуха. Чтобы мне помочь, надо отдать всего себя без остатка.
Питер идет к столу, непонимающим взглядом уставясь на шиллинг, потом останавливается и что-то шепчет Бриджет.
Майкл. Госпожа, неужели некому позаботиться о вас?
Старуха. Некому. Многие любили меня, но никому не стелила я постель.
Майкл. Госпожа, не одиноко ли вам скитаться одной?
Старуха. Со мной мои мысли и надежды.
Майкл. Какие надежды?
Старуха. Надежда вновь стать хозяйкой моих прекрасных полей и надежда изгнать чужаков их моего дома.
Майкл. Как же вы это сделаете, госпожа?
Старуха. У меня есть добрые друзья, которые помогут мне.
1 2 3 4 5 6 7