— Здесь живет Люй Бо-шэ, сводный брат моего отца. Не заехать ли нам к нему поразузнать новости, а может быть, и переночевать там?
— Прекрасно! — сказал Чэнь Гун.
Они въехали в деревушку, спешились и вошли в хижину Люй Бо-шэ.
— Я слышал, что разослан приказ, повелевающий схватить тебя, — сказал Люй Бо-шэ. — Твой отец укрылся в Чэньлю, как ты попал сюда?
Цао Цао рассказал обо всем и добавил:
— Если бы не Чэнь Гун, меня давно уже изрубили бы на мелкие части.
— Господин мой, если бы вы не спасли моего племянника, погиб бы род Цао! — воскликнул Люй Бо-шэ, кланяясь Чэнь Гуну. — Сегодня ночью вы можете отдыхать и спать спокойно.
Усадив гостей, он вышел из комнаты и, вернувшись спустя некоторое время, сказал:
— У меня в доме нет хорошего вина и нечего выпить в честь вашего приезда. Я съезжу в соседнюю деревню и достану.
Люй Бо-шэ сел на осла и уехал. Цао Цао и Чэнь Гун ждали довольно долго, и вдруг за домом им почудился странный звук, словно кто-то точил нож.
— Ведь Люй Бо-шэ не родственник мне, — встревожился Цао Цао. — Очень подозрительно, что он ушел. Давайте прислушаемся.
Крадучись, они пробрались в заднюю комнату соломенной хижины и услышали, как кто-то за стеной сказал:
— Надо связать, прежде чем резать.
— Так я и думал! — шепнул Цао Цао. — Если мы не опередим их, они схватят нас.
Они обнажили мечи и перебили всех, кто попадался им под руку — мужчин и женщин, всего восемь человек. Обыскав затем дом, они обнаружили на кухне связанную свинью, приготовленную на убой.
— Цао Цао, мы ошиблись! — воскликнул Чэнь Гун. — Мы убили добрых людей!
Второпях они покинули дом, вскочили на коней и помчались, но не проехали и двух ли, как встретили Люй Бо-шэ верхом на осле с двумя кувшинами вина. В руках он держал корзину с овощами и фруктами.
— Дорогой племянник и вы, господин, — окликнул их Люй Бо-шэ, — почему же вы так скоро тронулись в путь?
— Людям, совершившим преступление, нельзя подолгу оставаться на месте, — сказал Цао Цао.
— А я поручил домашним заколоть свинью, чтобы угостить вас, — продолжал Люй Бо-шэ. — Разве вы гнушаетесь моим убогим жильем? Умоляю вас вернуться!
Цао Цао, взмахнув плетью, поскакал вперед, но вдруг круто осадил коня и, повернувшись, крикнул, обнажая свой меч:
— Кто это едет за нами?
Люй Бо-шэ оглянулся. В этот миг Цао Цао мечом снес ему голову.
— Что вы наделали? — испуганно воскликнул Чэнь Гун. — Вы только что уже совершили ошибку!
— Если бы Люй Бо-шэ вернулся домой и увидел, что вся семья его перебита, разве он стерпел бы? — возразил Цао Цао. — Он созвал бы людей и погнался за нами, тогда мы попали бы в беду!
— Преднамеренное убийство — великая несправедливость, — сказал Чэнь Гун.
— Уж лучше я обижу других, чем позволю кому-либо обидеть себя, — ответил Цао Цао.
Чэнь Гун замолчал. Ночью они проехали несколько ли и при свете луны постучались в ворота постоялого двора. Накормив коня, Цао Цао вскоре уснул, а Чэнь Гун бодрствовал, терзаясь сомнениями: «Я считал его добрым человеком и, покинув свой пост, последовал за ним, а оказалось, что это человек с сердцем волка! Он натворит много зла, нельзя оставлять его в живых». И Чэнь Гун потянулся было за мечом, собираясь прикончить Цао Цао.
Правильно говорится:
Правдивым не может быть тот, в чьем сердце скрывается злоба.
А вот Цао Цао, Дун Чжо наполнены злобою оба.
О том, что дальше приключилось с Цао Цао, вы узнаете в следующей главе.
Глава пятая
в которой рассказывается о том, как князья откликнулись на призыв Цао Цао, и о том, как три героя сражались с Люй Бу
В тот самый момент, когда Чэнь Гун собирался убить Цао Цао, в его голове промелькнула мысль: «Нечестно это. Ведь я последовал за ним ради интересов государства. Лучше оставить его одного и возвратиться к себе». Он вложил меч в ножны и, не дожидаясь рассвета, отправился в Дунцзюнь.
Цао Цао проснулся и, не найдя Чэнь Гуна, подумал: «Услыша слова мои, он, видно, решил, что я жесток, и поэтому покинул меня. Здесь мне долго оставаться нельзя».
Вихрем примчался Цао Цао в Чэньлю, отыскал своего отца и, рассказав ему о случившемся, объявил, что распродаст свое имущество, соберет на эти деньги войско и начнет борьбу во имя справедливости.
— Боюсь, средств твоих не хватит, — ответил ему отец. — Но есть здесь один весьма достойный человек и к тому же очень богатый, по имени Вэй Хун. Он презирает богатство и печется о справедливости. Ежели заручиться его поддержкой, можно начинать великое дело.
Цао Цао приготовил угощение и, пригласив Вэй Хуна, поведал ему:
— Ханьский дом ныне без правителя. Дун Чжо захватил власть в свои руки, обманывает государя, губит народ. Поднебесная скрежещет зубами от гнева. Хотел бы я поддержать династию, да, жаль, сил у меня мало. Надеюсь, вы, как человек справедливый и преданный, не откажете мне в помощи.
— Я сам давно таю такую же мечту, — сказал ему Вэй Хун. — Но до сих пор не довелось мне встретить храброго человека. Если у вас столь великие цели, я отдам на это дело все свое имущество.
Не откладывая, они разослали гонцов по всем дорогам и приступили к набору войск, призывая их под знамя, на котором начертали два слова: «Верность и справедливость».
Люди, откликнувшиеся на призыв, стекались, как капли дождя.
Пришел к Цао Цао знаменитый человек из Янпина, по имени Ио Цзинь, за ним — Ли Дянь из Цзюйлу. Обоих Цао Цао оставил в отряде своих телохранителей. Был там и Сяхоу Дунь, родом из княжества Пэй, потомок Сяхоу Ина. С малых лет он ловко владел копьем, и четырнадцатилетним юношей отдан был учителю изучать ратное дело. Случилось, что некий человек неуважительно отозвался о его учителе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80