Хотя эти вещи и были ничтожны по своей стоимости и свидетельствовали только о нищете, но даже сорок сокровищниц Каруна не стоили их и сокровища Хосрова Парвиза перед ними казались пустым звуком. Из того дырявого ведра каждую минуту можно было извлечь в любом количестве самые дорогие ткани, благовония и драгоценности, какие только производились во всех странах мира. Из подушки можно было вытащить самые отборные жемчуга и ценные каменья, которые добывают под этим голубым небосводом из моря россыпей. Из деревянной миски можно было достать в любой миг самые изысканные яства и напитки, какие бывают на столе у властелинов, и она была не чем иным, как морем щедрот и благ божественных. А деревянные башмаки были подобны трону Сулеймана — да приветствует его Аллах. Стоило только их надеть, как человек в мгновение ока мог пролететь пространство от востока до запада.
Когда попугаю рассказали об этих вещах, он сильно обрадовался, расправил в ликовании крылья и в один миг вернулся к шахзаде, рассказав ему, что он узнал о тех вещах и юношах.
— Теперь, — говорил попугай, — когда тебе предстоит длинный и долгий путь, сопряженный с трудностями, когда тебе нужно решить великие дела, когда ты еще не знаешь, чем кончится твой путь, следует во что бы то ни стало добыть у них те четыре вещи, которые и описать-то трудно. И тогда ты без усилий и стараний сможешь прибыть в страну своей возлюбленной. Хотя человеку такого сана, как ты, не подобает осквернять себя обманом и коварством, хотя это не одобряется религией, тем не менее было бы неразумно упустить из рук такие нежданные блага, которые посланы богом в этот мир только из милосердия, только ради наших насущных нужд.
От скорби и печали шахзаде кипел, словно вино в хуме, и он не раздумывая двинулся по указанному попугаем пути. Спустя три дня и три ночи он прибыл в тот край. Братья ждали его с нетерпением, обрадовались его прибытию, словно счастливому предзнаменованию, и изложили ему свою тяжбу. Шахзаде призадумался на некоторое время, а потом сказал:
— О дорогие друзья! Сколько ни судить, ни рядить, а лучшего не придумать: я пущу из лука две стрелы — одну на восток, другую на запад. Вы побежите за стрелами. Тот, кто вернется первым, возьмет себе две вещи, которые он облюбовал, а тот, кто придет вторым, — возьмет себе оставшиеся.
Братья согласились и побежали за стрелами, словно сами вылетели из лука. А шахзаде не стал терять даром времени, схватил ведро, перебросил через плечо подушку, повесил миску на ремень, надел башмаки и направился прямо в Мину-Савад, где жила Бахравар-бану. По воле всемогущего творца, для которого самые трудные дела — пустяк, шахзаде в мгновение ока оказался у ворот города Мину-Савад, пройдя за единый миг несколько тысяч фарсахов без усилия и труда, — а ведь для этого требовались многие годы! А его благословенный попугай прибыл в те края, словно сказочная птица Хумай, сидя на голове шахзаде.
Джахандар султан прибывает во дворец отца Бахравар-бану в рубище дервиша
Когда Джахандар в одежде дервиша прибыл к воротам того райского города и хотел было войти внутрь, шахские стражники схватили его и отвели во дворец. В той благословенной стране был установлен обычай: когда из чужих стран прибывал человек, то, будь он даже Фаридуном, сначала его отводили в падишахский дворец, где его заставляли рассказать о себе приближенным падишаха. Рассудительный шах, внимательно взглянув на чело Джахандара, который шел прямым путем по майдану любви и арене страсти, заключил, что пришелец не нищий, хотя одет в рубище. Он ясно увидел на его челе черты величия и фарр благородства. Падишах удивился и спросил:
— Откуда прибыл ты в нашу страну, о каландар, равного которому нет? Зачем ты приехал в наши края?
Шахзаде снял с красавицы своих речей покрывало, пустил ее покрасоваться в этом собрании и ответил по всем правилам.
— Я, — сказал он, — наследник престола и перстня Хин-Дустана, которому завидует сам рай. Я был взращен и взлелеян в неге и под сенью счастья. Но поскольку все наши дела зависят от судьбы, то я по воле рока и велению сердца избрал уделом служение этому порогу, дарующему блага, мне запала в голову мечта быть слугой твоего величества. Я расстался со своими родными, ведь сказано: «Для меня быть твоим рабом лучше, чем быть властелином», предпочел удел каландара царствованию и отрекся от царской власти. Я смирился с тяготами пути и устремился вдаль в поисках своего счастья. Слава и благодарность Аллаху, мне посчастливилось выразить свою покорность пред твоим возвышенным престолом и удалось после тысячи бедствий поцеловать прах у твоего священного порога. Теперь твои милости, быть может, заставят меня забыть о горечи чужбины, ведь
Все оправданья паломников лишь в совершенстве Каабы,
Ибо скорбящие души сгорают в пустыне ее .
Умный и рассудительный падишах, выслушав разумные и почтительные слова-жемчужины шахзаде, убедился в том, что тот знает правила учтивости и вежливого обращения, и вспомнил, как к нему прибыл раньше посол от отца царевича с просьбой отдать замуж Бахравар-бану и с предложением союза и дружбы. По его смятенному виду и угнетенному состоянию он понял, что подразумевает этот шахзаде в рубище каландара, но разум и опыт не позволили ему признаться в этом и раскрыть присутствующим значение слов и намеков пришельца. И, притворившись, что он не ведает, о чем идет речь, шах приказал своим стражникам:
— Гоните прочь этого лживого каландара и дерзкого нищего! Он захотел обмануть меня, воспользовавшись сутолокой, и выдал себя за того, кем он не является.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135