"Как изменяющийся, неповторимый ритм хорошего стихотворения", -
подумал он. Гео попытался не глазами, душой почувствовать величие природы
- и ему стало легче. Боль, ужас странным образом вписалась в узор пейзажа,
обретя значение составной части человеческой жизни. Тиски, сжимавшие его
мозг, ослабли.
Он отвернулся от фальшборта. Мокрая палуба скользила под босыми
ногами. Покалеченная рука болталась у бока, когда он шел.

Снова на палубу Гео вышел поздно вечером. Жрица с развевающейся
вуалью стояла у борта. Когда он приблизился, она обернулась и спокойно
сказала:
- Я не хотела беспокоить тебя, пока ты не отдохнешь.
- Я отдохнул, - ответил поэт. - Мы вернули вашу дочь, нравится вам
это или нет. Она расскажет вам обо всем. Камни можете взять у Змея.
- Мне все доложили, - с улыбкой в голосе сказала Жрица. - Ты сделал
все отлично, Поэт, и смело.
- Спасибо, - ответил Гео, повернулся и пошел обратно к кубрику.

Вскоре туда же спустился Змей. Гео лежал на спине, рассматривая
разводы древесных волокон на стене. Здоровая рука лежала под головой. Змей
осторожно коснулся плеча юноши.
- Что? - спросил Гео, повернувшись на бок.
Одна из четырех рук протянула кожаный кошель.
- Ты что, еще не отдал его Арго?
Змей кивнул.
- Ну, а почему же она их не взяла? Слушай, я больше ни видеть их, ни
слышать о них не желаю! - неожиданно взорвался он.
Змей снова протянул ему кошель и в голове Гео пронеслось: "смотри..."
Неохотно взяв его, Гео пришлось развязать и вытряхнуть на ладонь
содержимое: три цепочки, к каждой из которой была приделана золотая
монета.
- Как они сюда попали? - нахмурившись, спросил Гео. - Я думал... а
где камни?
- В океане... Урсон... переложил... их...
- О чем ты говоришь? Когда переложил?
- Не... хочу... говорить... тебе...
- А меня не интересует, что ты хочешь, шельмец! - Гео схватил его за
плечо. - Говори!
- Еще... когда... были... у слепых... жриц... он... спросил... меня...
как... использовать... камни... а... потом... все... думал... мысли...
плохие... мысли... плохие...
- Да как ты смеешь! Он же спас тебе жизнь!
- Он... умер... не... спасая... нас... так... получилось... была...
другая... цель...
- Ты видел его мысли в конце? Говори! О чем он думал?!
- Не... надо... тебе... надо... отдохнуть... спать... там... было...
много... ненависти... много... плохой... ненависти...
Голос в голове сделал паузу.
- И... сильной... любви...
Гео заплакал. Не в силах сдержать булькающие звуки, он лег лицом в
подушку и прикусил ее зубами. Слезы текли не переставая, и он не мог
понять - почему же он плачет? От усталости? От страха? Из-за руки? Из-за
Урсона или неизбежного возмужания, которое давалось с такой болью? И он
сильней вдавливал лицо в мокрую подушку, сотрясаясь всей спиной.
Расслабление, пришедшее вместе со слезами, незаметно превратилось в сон.

Проснулся он от скрипа верхней койки, куда забирался Йимми, только
что поужинавший.
- Как твой желудок? - спросил он.
- Да ничего.
- Тебе обязательно надо поесть! Пища словно утрамбовывает живот,
заземляет, что ли. И чувствуешь себя лучше, уверенней.
- Да, я поем попозже, - вяло ответил Гео, и помолчав, добавил. - А
вот что тогда мы увидели на пляже, так и непонятно, и ты никогда не
узнаешь, что же сделало тебя таким опасным для них.
К тихому плеску воды за бортом прибавился тихий смех Йимми:
- Я уже узнал, что это было.
- Узнал? Когда? Ну и что же это оказалось?
- Узнал тогда же, когда и ты - я тоже смотрел на остров издалека, а
Змей растолковал мне попозже кое-какие детали.
- Ну так что же ты, то есть мы, видели?
- Во-первых: ты помнишь, кем был Джордде, до рокового путешествия на
Эптор?
- Арго говорила, что он учился на жреца. Я имею в виду Арго-мать.
- Все верно. А теперь припомни свою теорию насчет того, что же мы
видели.
- У меня была теория?
- Ну, об ужасе и боли, которые будят восприимчивость.
- Ах, это-то... Да, было такое.
- И ты был прав! Добавь к своей теории теорию Хамы о двойном импульсе
жизни и хорошенько перемешай. Мы искали какие-то конкретные детали в
окружающем мире, а надо было прислушаться к своим ощущениям - это и есть
разгадка. Не надо привязывать вопрос к чему-то конкретному - к пляжу,
например. Действие, неважно какое, могло произойти неважно где. Важен
опыт, полученный нами. Мне все здорово объяснили: человек, с его постоянно
диаметрально противоположными мотивациями, всегда стремится примирить
противоположности. Продвинь теорию Хамы на один шаг вперед: каждое
действие человека - попытка соединить противоречия воедино, примирить их.
Да возьми хотя бы наше путешествие. Мы прошли через боль, ужас,
несправедливость, предательство и сравни это с великой гармонией, которая
существует в природе. Если ты сможешь как-то соединить эти вроде
независимые понятия, оценить ту боль и ужас не со своей колокольни, а с
точки зрения вечности, величия и так далее, с тобой непременно что-нибудь
произойдет. Ты повзрослеешь. Поумнеешь. Сам станешь более величественным!
Гео вспомнил, как совсем недавно, после гибели Урсона, он сумел
разделить свою безысходность с беззаботным прибоем и молчаливыми скалами,
и согласился:
- Ну ладно, это понятно.
- Так именно это мы и увидели, или испытали, если тебе угодно: хаос,
заключенный в порядке, порядок, определяющий хаос.
- Кажется, понимаю, и даже попробую сам продолжить. Если Джордде
знал, что два импульса переплелись неразрывно - например, десять
изрубленных на кусочки человек, или фильм о мальчике, которому вырезали
язык, или путешествие, подобное нашему, с покоем морского прибоя и
непреходящей красотой небес - то почему он захотел убить человека,
пришедшего всего лишь к осознанию одного из законов жизни?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59