Он обрушился на недостатки современной полиции; по его словам, в обращении находилось множество фальшивой и обрезанной монеты, и никто не задерживал ее у источника и не любопытствовал узнать, откуда она идет, а обыватели, коим она попадалась, не несли ее к менялам согласно предписаниям властей, а старались всучить ближнему; это было бессовестно и влекло за собой то, что фальшивомонетчики и обрезчики всегда находили, кому передать свои воровские деньги для дальнейшего сбыта; монеты же, найденные у Франсиона, исходили из какого-нибудь преступного вертепа и были вручены ему обманно при расплате в одном из злачных мест. Ремон возразил, что так думать не следует, ибо Франсион слишком хорошо разбирается в деньгах, но что фальшивые монеты были вложены в его карман, когда они поутру стояли в церкви, каковое обстоятельство он готов лично засвидетельствовать перед кем угодно. Все подивились такому злодейскому поступку, а велемудрый Гортензиус принялся осыпать проклятиями современных мошенников и наговорил таких забавных вещей, что трудно было удержаться от смеха и что друзья даже были не прочь сообщить их Франсиону, дабы рассеять его грусть. Это подало некоторым повод поострить насчет создавшегося положения, хотя они и были сильно огорчены арестом своего друга. Гортензиус сказал про обрезчиков монет, что они корчат из себя ярых святош, ибо всё вертится вокруг креста . Это была ходячая острота, достойная ума такого человека, который повторял наудачу все, что слышал от других. Но Одбер, взяв слово, заявил:
— Нет, милейший мой учитель, это скорее доказательство презрения, питаемого ныне к письменности, по поводу коего вы сами не перестаете бичевать невежество нашего века; ибо трудно найти теперь такую монету, на которой не были бы стерты все письмена: сошлюсь на наши французские ефимки.
Все похвалили меткое словцо Одбера, свидетельствовавшее о тонкости его ума, и тогда Ремон, желая поделиться с друзьями другой остротой о фальшивомонетчиках, тотчас же пустил ее в ход, сказав, что Франсиона нельзя сравнивать с неким его соплеменником, коего обвинили и уличили в подделке денег, отчего никто не брался его защищать, за исключением одного дворянина, уверявшего, будто незачем осуждать этого человека, делавшего фальшивые монеты, ибо он делал только то, что был должен. Его попросили объясниться, и он заявил, что фальшивомонетчик был должен всем налево и направо и что, желая расплатиться таким способом со своими заимодавцами, он делал только то, что должен. Это словцо также было признано удачным, но Гортензиус, желая выказать себя знатоком, вздумал его охаять и сказал, что этот человек занял настоящие, а не фальшивые деньги и, следовательно, не исполнил своей обязанности и не расплатился по-честному с заимодавцами, а кроме того, если б даже для оплаты долга собственным трудом он смастерил настоящие деньги, такие, какие выходят с парижского монетного двора, то все-таки заслуживал бы осуждения, поскольку никому не дозволено чеканить монеты, кроме самого короля или с его согласия, ибо право чеканки является суверенной прерогативой, не принадлежащей подданным. В подкрепление своих доводов он процитировал законы и обычаи, а также отрывки из древних авторов. Но ему сказали, что не зачем разбирать остроты по косточкам, ибо они говорятся только забавы ради. Тем не менее, дабы не обидеть ученого мужа, все признали его замечания дельными и наговорили ему всяких комплиментов; тогда он пустился в рассуждения о злоупотреблениях с монетой и выложил все свои остальные познания по этому предмету, а потому Одбер, заметив, с каким пылом он ораторствует, сказал, что если б исполнились надежды Гортензиуса и он стал бы когда-либо польским королем, то, вероятно, принял бы другие меры против этого злоупотребления.
— Напрасно смеетесь, — возразил Гортензиус, — я бы действительно так и поступил, если б господь ниспослал мне корону. Я приказал бы, чтобы всех уличенных в порче или подделке монеты погружали в кипящее масло, как, по слухам, делалось в старину; но, кроме того, я применил бы еще и другой способ, который свидетельствовал бы о моей эрудиции и начитанности, а именно: я велел бы иногда вливать расплавленное золото в глотки фальшивомонетчиков, подобно парфянам, учинившим это над Марком Крассом , как мне приходилось читать в «Истории» или «Очерках» Люция Флора , а также в лионском издании моего Исторического словаря и в разных других местах, а затем оказал бы: «Насыться тем, что ты столь возлюбил». Так говорила Киру скифская царица Томира , заставив его проглотить человеческую кровь.
— Действительно, эта казнь делает честь вашей эрудиции, — отвечал Одбер. — Правда, Красса не обвиняли в подделке денег, однако достаточно и того, что он был скупцом. Но какому наказанию вы подвергнете тех, кто возводит поклепы на таких невинных людей, как наш Франсион?
— Такому же, — возразил Гортензиус, — ибо они достойны претерпеть то, что уготовляют другим.
— Отличная мысль, — воскликнул Одбер, — дай бог, чтоб так поступили с этими лживыми доносчиками.
Он поговорил бы еще с милым педантом, если б их беседа не сводилась к одним только шуткам, тогда как им надлежало серьезно обсудить предстоящее дело. Несколько времени спустя прибыл Дорини, дабы проверить ходившие по городу слухи о задержании некоего француза, коего он не принимал за нашего Франсиона, хотя и слыхал его имя. Утром он сердился на него за непостоянство в любви и за обман кузины Наис; однако, узнав об его несчастье, сжалился над ним и предложил похлопотать вместе с прочими, дабы выручить его из этого скверного дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195