— Здравствуйте, — сказал брюнет.— Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста, — дрогнувшим голосом предложила Оля, мысленно посылая ЕМУ эманации пламенных чувств, бушующих в ее груди, чувств, которые, Как и следовало ожидать, должны были немедленно пробудить в незнакомце ответную страсть. В этот момент Кузина почти верила в то, что телепатия существует и истинная любовь способна творить чудеса.Однако поведение посетителя явно опровергало эту теорию.Брюнет опустился в кресло и окинул Олю оценивающим взглядом лишенного эмоций аналитика. Под этим взглядом ее светлая вера в телепатию и магические силы любви увяла, как орхидеи в безводной пустыне. Впервые в своей жизни Кузина столкнулась с мужчиной, который смотрел на нее с таким же безразличным выражением, как он посмотрел бы, скажем, на письменный стол или на рулон туалетной бумаги.Только сейчас Оля получила возможность внимательно рассмотреть одежду брюнета и убедилась, что, во-первых, она была безукоризненно подобрана, но при этом не бросалась в глаза, а во-вторых, она была запредельно дорогой. Запястье мужчины ее мечты украшал стальной швейцарский хронометр фирмы “Кротон” за пять тысяч долларов. Кузина видела часы этой марки в журнале “Вог”.Обычный “новый русский”, желающий потрясти воображение сограждан своим неожиданно свалившимся богатством, наверняка купил бы здоровенные золотые часы, к тому же украшенные бриллиантами. Истинную цену “Кротона” знали лишь немногие. Кто же он такой? Загадочный богач, пытающийся выглядеть незаметным?— Я хочу подать исковое заявление в суд, — сказал мужчина. — Вы можете составить его?— Разумеется, — энергично кивнула головой Оля, надеясь, что он обратит внимание на ее роскошные, сверкающие после мытья каштановые локоны. — В чем именно состоит суть вашей проблемы?— Я хочу подать в суд на писательницу Александру Маринину, — с расстановкой произнес брюнет.— На Александру Маринину? — ошарашенно переспросила Оля.— Именно так, — подтвердил брюнет.— На эту Александру Маринину? — на всякий случай уточнила Оля, вытаскивая из сумочки мятый томик “Стилиста”.От одного взгляда на книгу по щеке посетителя пробежал нервный тик.— Уберите это, — попросил он, и в его ровном голосе прозвучали нотки с трудом подавляемого отвращения.— Хорошо, — сказала Оля, запихивая “Стилиста” обратно в сумочку и стараясь выглядеть как можно более спокойной и уверенной в себе. — Какие именно претензии вы имеете к Александре Марининой?— Беззастенчивое вмешательство в мою личную жизнь, — отчеканил брюнет. Было заметно, что он неоднократно проигрывал в воображении свою речь. — Я хочу подать на нее в суд за наносящее мне моральный и материальный ущерб публичное разглашение в ее книгах подробностей моей личной и в том числе интимной жизни.Оля нервно вцепилась в авторучку. Здесь явно происходило что-то странное. Это что, розыгрыш? Вроде непохоже.— Вы хотите сказать, что Маринина списала с вас какого-то героя своих книг?— Она не списала с меня какого-либо героя. Она нагло и беззастенчиво описывает в книгах мельчайшие подробности моей жизни, причем она осмелилась вывести меня в качестве героя под моим настоящим именем. Она даже не погнушалась упомянуть о единственном факте супружеской измены, к сожалению, со всеми совершенно излишними и никому не нужными деталями. Вы представляете, какой ущерб она нанесла моему имиджу? Я уже не говорю о том, насколько подобная популярность вредит моей профессиональной деятельности. Это непростительно. Я хочу поставить точку во всей этой истории. Пусть она знаменитая писательница, пусть мафиозные издатели ее покрывают, но и на нее в конце концов должна быть управа!"Он женат! — обреченно подумала Оля. — Впрочем, это не имеет значения, — тут же мелькнула другая, утешительная мысль. — Если он изменил раз, изменит и второй. Но если он герой Марининой, то кто же он? Издатель? Милиционер? Мафиози? Наемный убийца? Нет, это просто какой-то бред!”Оля подвинула к себе лист бумаги, приготовившись писать.— Хорошо, начнем составлять заявление, — слегка дрогнувшим голосом произнесла она. — Ваши фамилия, имя, отчество.— Каменская Анастасия Павловна, — совершенно серьезным тоном сказал мужчина ее мечты.Олины пальцы разжались. Авторучка упала на пол, украсив паркет лазурным разводом чернил. * * * — Уй! — с ужасом произнес Гоша Крестовоздвиженский. Люди в милицейской форме двоились и троились у него в глазах. — М-менты!— Что будем с ним делать? — спросил один из милиционеров. — Он же лыка не вяжет!— В-вяжу! — неожиданно возразил Гоша. — В-всех п-повяжу!— Такие, как он, позорят наш милицейский мундир, — укоризненно заметил самый молодой милиционер.— Р-ребята! — неожиданно вспомнил Гоша. — Я же св-вой! Я же в-ваш к-кореш! М-мы с Ась-ской К-каменской в-вчерась “Ч-черную к-кошку” бр-рали!— Он имеет в виду издательство? — задумчиво спросил усатый сержант.— Скорее банду, — покачал головой молодой милиционер. — Только Каменскую он спутал с Жегловым, а себя с Шараповым. Так что будем с ним делать? Доложим начальству?— Нехорошо своих закладывать, — покачал головой сержант, который сам не прочь был в свободное от работы время отведать даров Бахуса. — Пусть поспит на диванчике, придет в себя, а там разберемся. Мало ли, почему он выпил. Может, у человека горе какое, а ты сразу — начальству доложить, начальству доложить!— С-стучать н-на св-воих н-нехорошо! — поддержал сержанта Гоша. * * * — Лешик! Чистяков! Ты дома? — с порога крикнул Игорь Филимонов, он же Анастасия Каменская, он же красавец-брюнет, поразивший воображение несчастной Оленьки Кузиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94