— удивилась я.
— Да нет, я всегда мечтал, чтобы она в меня влюбилась, — страдальчески скривился Бобчик. — Но весь ужас состоит в том, почему она в меня влюбилась.
— И почему же? — спросила я, уже догадываясь о причине.
— Адела ни с того ни с сего вбила себе в голову, что я убил этого индейского карлика Росарио и подкинул его вам в багажник, — понизив голос, сообщил он. — Теперь она осыпает меня поцелуями, заверяя, что только настоящий мужчина способен из ревности убить соперника, клянется в любви до гроба и обещает регулярно носить передачи в тюрьму. Вы что, действительно нашли в багажнике труп Росарио или это очередной дурацкий розыгрыш Аделы?
— Действительно, — кивнула головой я.
— О господи, — Бобчик в отчаянии охватил голову руками. — Как же это могло случиться?
— Меня это тоже интересует, — заметила я. — Кстати, у вас есть алиби на момент убийства?
— А когда его убили? — затравленно взглянул на меня Бобчик.
— Хороший ответ, — сказала я. — Откуда мне знать, когда. Я ведь тоже его не убивала.
Некоторое время-мы молчали, а затем я испытующе посмотрела в глаза малахольному возлюбленному Аделы. Мне вдруг пришло в голову, что сцена в «Кайпиринье», когда я заметила Бобчика, выглядывающего из-за шторы, могла и не быть обманом зрения.
— Какое отношение вы имеете к смерти Росарио? — резко и грубо спросила я.
Дима побледнел.
— Никакого, — пробормотал он. — А почему вы разговариваете со мной таким тоном?
— Где вы были за сутки до того вечера, когда мы встретились в «Каса де брухос»? — Я продолжала разыгрывать «плохого следователя».
— В командировке. В Бобруйске.
— А почему же тогда я видела вас в «Кайпиринье», следящим за Аделой и Росарио? — с невинным видом поинтересовалась я.
— Я не был в «Кайпиринье». Я не убивал Росарио, — упрямо набычился Бобчик.
— Врать вы будете в милиции, — сказала я. — А сюда вы пришли добровольно и по-дружески. У вас могли быть достаточно веские мотивы, чтобы прикончить этого индейца, и я вовсе не собираюсь вас закладывать, если, конечно, убийство Росарио не попытаются пришить мне. Я чувствую, что вы что-то скрываете. Так что если вам нужна моя помощь, советую рассказать все, как есть.
— Зря я пришел, — грустно покачал головой Бобчик. — Я просто надеялся, что вы скажете, что труп в багажнике — это всего лишь дурацкая выдумка Аделы. А теперь и вы думаете, что я убийца. Я вообще не хотел, чтобы кого-либо убивали!
— А чего вы хотели? — быстро отреагировала я.
— Чтобы Адела меня любила, — пожал плечами Бобчик. — Понять не могу, что она нашла в этом низкорослом полуграмотном апаче.
— Юнка, — поправила я.
— А при чем тут юкка? — удивился Бобчик.
— Не юкка, а юнка, — поправила я.
— Что, юнка? — не понял Бобчик.
— Он был из племени юнка, — пояснила я. — У него даже ритуальная татуировка была — жаба, змея и ягуар.
— Аделе что, татуировки нравятся? — заинтересовался Бобчик.
— А вы этого не знали? — не удержалась я. — Она же у нас фетишистка. Как мужика с татуировкой увидит, сразу в транс впадает.
— Так, может, и мне татуировку сделать? — задумчиво произнес Бобчик.
— Обязательно! — подхватила я. — И лучше разрисуйте все тело. На груди и животе вы можете изобразить огромного паука, который будет подмигивать и шевелить лапками, когда вы двигаетесь, а на спине — русалку с хвостом или российский герб.
Бобчик с подозрением посмотрел на меня.
— Смеетесь, да? — обиженно произнес он.
— Нечего дурью маяться, — сказала я. — Как только вы перестанете перед Аделой расстилаться, она сама начнет за вами бегать. В ней же все-таки латинская кровь, и в ее культуре мужчина должен быть настоящим мачо, перед которым женщины трепещут от страсти и которому они подчиняются. А вы своим чересчур культурным европейским поведением лишаете Аделу удовольствия подчиняться и тем самым чувствовать себя женщиной.
— Вы все ненормальные, — недоверчиво покачал головой Бобчик. — Я просто веду себя как воспитанный человек, и я же оказываюсь виноват! Что же мне теперь, бить ее и устраивать скандалы?
— Ну, бить не советую — озвереет, — задумчиво сказала я. — Вот, например, собак при дрессировке бить не рекомендуется. Их можно только несильно хлопать по заду свернутой в трубочку газетой. Газета шуршит, и они этого пугаются.
— Вряд ли на Аделу произведет впечатление свернутая в трубочку газета, — пессимистично заметил Бобчик.
— Еще собак встряхивают за шкирку, — я продолжала развивать свою мысль. — Так в стае утверждают свою власть самцы, стоящие на более высокой ступени иерархической лестницы. Встряхните пару раз Аделу за плечи и ненавязчиво покажите, кто хозяин в доме. Только, пожалуйста, не говорите ей, что я вам подкинула эту идею.
— Может, мне лучше в монастырь податься? — безнадежно развел руками Бобчик. — Честно говоря, мне до сих пор как-то не приходилось утверждать свою власть в стае. А тут еще и эта смерть Росарио! Просто кошмар какой-то!
Я инквизиторски посмотрела на него.
— А что, совесть мучает? — поинтересовалась я. — Может быть, все-таки поговорим на эту тему?
— Нет. Не сейчас, — сказал Бобчик. — Извините, что отнял у вас столько времени. Мне действительно пора.
Не успел затихнуть вдали шум его джипа, как снова зазвонил телефон. Я посмотрела на него, как на гремучую змею. Не знаю, почему, но я была уверена, что речь опять пойдет об убийстве.
— Ну как, нашла свой труп? — послышался веселый голос Лены, переводчицы, муж которой собирался стать отшельником в Гималаях.
— Я не могу найти мой труп, — заметила я, — если, конечно, не превращусь в привидение.
— Да нет, я имею в виду, что неделю назад ты мечтала наткнуться на чей-нибудь труп, чтобы расследовать преступление и написать гениальный детектив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67