— Ну как вы там, не подрались без меня?Елизавета Николаевна покачала головой:— И это вместо приветствия. Скажите правду, разве помешало бы ей хорошее воспитание? Хотя сейчас многие полагают, что его можно заменить хорошим образованием… Ну подумайте, голубчик, во что превратится мир, если в нем будут править образованные и невоспитанные? Это же Содом и Гоморра!— Уважаемая Елизавета Николаевна, — девушка подошла к ее креслу и чмокнула в щеку, — это в любом случае лучше, чем и невоспитанные, и необразованные, как сейчас.— Отчего же — они ведь все с высшим образованием…— С каким? С экономическим? Ха-ха! Да туда отчаявшиеся родители устраивали тех, кого уже ни на какой другой факультет засунуть было невозможно. Ну, посуди сама, — Инга аппетитно захрустела яблоком, — для каких таких целей нужны были экономисты в семидесятых или, не дай бог, в восьмидесятых? Дебет с кредитом сводить? Бухгалтеры! Бабуля, нами правят бухгалтеры, вот, посмотри повнимательней, — она кивнула в сторону телевизора, — надень ему черные нарукавники, пробор пополам, и вылитый приказчик! Они же и крадут, как приказчики — все что плохо лежит. Но, с другой стороны, прогресс однозначный: сначала правили кухарки, потом рабочий с колхозницей, теперь приказчики. Значит, в следующее тысячелетие мы войдем со студентом-разночинцем во главе, это и есть величавая поступь истории.— Не болтай, — отмахнулась старушка, — идите, поужинайте как следует, Илья тебя совсем заждался.Девушка весело рассмеялась, озорно встряхнув косичками:— Не оскорбляй молодого человека, он, как и все современные мужчины, ждет не женщину, а удовольствие, с нею связанное…— Бесстыдница! — Елизавета Николаевна шутливо замахнулась своей палкой.— Эх, бабуля, отстаешь ты от жизни! Сегодня удовольствие, приносимое женщиной, может выражаться в чем угодно: в пачке долларов, в покровительстве или в таком вот ма-а-аленьком клочке бумаги, — она помахала блокнотным листом, — верно я говорю, Илюша?Молодой человек почувствовал себя неловко, но листок действительно заинтересовал его сейчас больше, чем все женщины мира.— Вы простите, мы на минутку вас оставим. — Подхватив девушку под локоть, он вывел ее на кухню. — Рассказывай, что за информация?— Столько, сколько сегодня, мне в жизни врать не приходилось. — Инга устало села на табуретку и подвинула к себе тарелку с блинчиками. — Сделай чай. Сначала выбила разрешение в редакции, наплела им, что по непроверенным данным в этом роддоме перепродавали грудных младенцев, ну они, ясное дело, загорелись и дали мне в помощь Лешу Киевского, а это мужик — зверь, вцепится — не отпустит, мне бы в жизни не удалось раздобыть и десятую часть информации, если бы не он. Тебе надо было послушать, он убеждал, подкупал, угрожал, канючил, короче, просто виртуоз, я только щелкала бумажки, которые он мне подсовывал. И знаешь, что самое смешное? В этом роддоме, судя по всему, действительно кое-чем баловались. Правда, немного раньше. Началось с того, что одна нянечка, старенькая совсем, произнесла: «Вот проклятье Бог послал — вторую начальницу убивают». Ну мы сразу: что? как? Оказалось, восемь лет назад в подъезде своего дома убили прошлую главврачиху, Трофимову. Одновременно с этим была совершена попытка уничтожить архив, правда, за более поздний период — конец семидесятых. Начали проверку, шороху, говорят, по всей Москве было: кто-то развелся, кто-то повесился… В общем, чем там дело кончилось, никому не известно, скандал замяли, оно и понятно, аферы аферами, а дети-то живые, чего им судьбу ломать. Народу уволили до черта, первое время даже с собой шепотом разговаривали, но постепенно все улеглось, забылось, а с приходом нового руководства вроде как никаких новых историй не возникало. Это, как ты понимаешь, выяснить было несложно, а вот остальную информацию собирали по крупицам. Картина приблизительно следующая. Вчера Наталья Семеновна запросила в архиве сведения с 1 по 11 марта 1971 года, через некоторое время она вызвала к себе некую Анненкову, та — единственная из начальства работает еще с тех времен, и на повышенных тонах с ней объяснялась, после чего направилась в архив сама, пробыла там довольно долго. По возвращении принялась названивать по разным телефонам, в основном бывших сотрудников. После чего собралась и пошла домой, чем это кончилось, ты знаешь.— А что за листком ты все время вертишь у меня перед носом?— Это следующая страница из блокнота, на котором писала последний раз погибшая. У врачей рука сильная, видно все прекрасно, мы только обвели карандашом. На, читай."Рожениц — 12Мальчиков — 8, 7 отр.Девочек — 5, все отр.Мертв, м. — 1, полож.Лунина — двойня м+д — иск!!!Комсомольский пр-т, д. 19, кв…"— Что это за абракадабра? — он разочарованно отбросил лист.— Чего тут понимать? В тот день родилось тринадцать детей. Восемь мальчиков и пять девочек. Семь мальчиков и все девочки отпали по группе крови, единственный ребенок, которой подходил твоим родителям, — мальчик, который умер. Одна женщина, судя по всему эта Лунина, родила двойню — мальчика и девочку, «иск» это, наверное, «искомое». Вот и вся разгадка. Никакой сенсации, — она тяжело вздохнула, засовывая последний блинчик в рот, — одинокая мамаша родила двоих. Одного-то попробуй воспитать, а тут сразу двое, а у другой умер ребенок, вот и поделилась, может, пожалела ее, а может, себя. Таким образом, все, что произошло вчера — взрыв и машина возле гостиницы, — просто совпадение. Киевский меня убьет. Если только убедить его раскопать старое дело… Хотя кому это сейчас нужно… — В голосе звучала безнадежная обреченность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108