— Это которую из них? — спросила Софья, ибо Капитанов с некоторых пор рассыпал вокруг себя стихи, как шрапнель.
— В радости и в беде я думаю только о колобовской еде! — процитировал Кутайкин таким тоном, как будто бы его тошнило. На лице его при этом появилась довольно тухлая ухмылка. — По-вашему, это на что похоже?
— На цитату из Маяковского.
— А по-моему, на случай клинического обжорства, — дернул носом Кутайкин.
— Предлагаю поехать и обсудить все в офисе. Если будут какие-то уточнения, Капитанов опять же под рукой.
— Хорошо, поедем, — охотно согласился тот.
— Послушайте, а вы разве не на машине? — спросила Софья, усаживаясь за руль.
— Нет-нет, — почему-то испугался вице-президент, — я так, на своих двоих. Ехал на метро, потом решил немного пройтись…
Выруливая малым ходом со стоянки, Софья выразительно посмотрела на белый автомобиль, очень похожий на тот, в котором разъезжал Кутайкин. Конечно, номеров она не знала и точно ничего сказать не могла, но Кутайкин под ее взглядом отчего-то заерзал на сиденье.
Всю дорогу до офиса Софья машинально поддерживала светский разговор, но про себя постоянно думала о том, каким это образом вице-президент Колобовского пищекомбината оказался в непосредственной близости от студии Ардочки и почему отирался возле «Фольксвагена». Впрочем, тогда она еще не боялась за свою жизнь и особенно не переживала. Просто от всего происшедшего у нее в душе остался осадок недоумения. Может быть, он следил за ней? И, испугавшись, что его уличат в этом, поспешил сказать, что ехал на метро, намекнув таким образом, что о слежке не могло быть и речи? Странно, очень странно.
Вася Капитанов отвлек ее от посторонних мыслей, появившись на пороге кабинета почти сразу же после того, как Софья с Кутайкиным вошли в агентство.
— Олег Осипович! — радостно раскинул руки креативный директор. Судя по выпяченной груди, он был полон экспромтов. — Слушайте, что у меня для вас есть!
Вася принял позу трибуна и процитировал:
— Я солнцу рад, потому что ем только то, что выпускает Колобовский пищекомбинат!
Софья непроизвольно втянула голову в плечи, Кутайкии же, напротив, расслабленно откинулся в кресле.
— Недурно, — сказал он. — Но длинно.
В комнату вошел Степаныч и, поздоровавшись с дорогим клиентом, деликатно сложил ручки на груди, притулившись в самом уголке.
— А вот еще, — не сдавался Вася. — Колобовская еда покоряет города! Это вроде покороче.
— Среди гор навоза у него всегда попадается хоть одно жемчужное зерно, — поспешил обнадежить клиента Степаныч.
— Пока у нас только навоз, — бесхитростно пояснила Софья.
— А что, если сделать вот так? — закатив глаза, задумчиво спросил Капитанов, судя по всему, у самого себя. — М-м-м… Колобовская еда…
— Неприступна и горда, — неожиданно сказал Кутайкин и всплеснул руками. — Мне кажется, мы в тупике.
— Ну что вы! — воскликнула Софья, повинуясь стальному взгляду шефа. — Вася придумает потрясающий слоган. Потерпите еще немного. Ведь с картинкой мы попали в десятку!
— Да-да, Колобок всем очень понравился, — похвалил Кутайкин.
— Кстати, — оживился Степаныч, — наш художник уже сделал несколько эскизов. Сейчас он вам их покажет.
Через минуту в кабинете появился очень серьезный Леша Шагалов и выложил на стол готовые работы. Кутайкин навис над ними так низко, будто бы собирался обнюхать.
— В общем, приемлемо, — сказал он наконец. — Вот только что это за пружина торчит у Колобка из головы?
— Из какой головы? — удивился Капитанов. — Он весь — одна сплошная голова.
— Это не пружина, — живо откликнулся Шагалов. — Это дымок. Я имел в виду, что на картинке будет изображен Колобок, готовый к употреблению. Жареный.
— Да вы что! — опешил Кутайкин и красиво отбросил назад чуб. — Дымящийся Колобок — это зверство. Дети тоже увидят наши плакаты. А для детей Колобок бессмертен.
— Его же лиса съела! — обиделся за дизайнера Капитанов.
Степаныч, сделав скорбное лицо, подтвердил:
— Это вообще единственная русская сказка, закончившаяся столь трагически.
Кутайкин сдался.
— Хорошо, — сказал он. — Пусть Колобок будет жареный.
— Отлично! — обрадовался Шагалов, как будто бы именно от этого зависела судьба всего заказа. — Думаю, мы пустим эту же картинку на воздушные шары и кружки.
— Теперь нам осталось обсудить сроки и количество шаров и кружек, — вмешалась Софья. — Потом я прикину цену…
Все присутствующие быстренько ретировались, и они с Кутайкиным остались вдвоем.
— Мы могли бы обговорить все подробности за поздним обедом, — внезапно сказал тот, глядя куда-то мимо Софьи. — Или за ранним ужином.
— Вы приглашаете меня на ужин? — не сдержала своего изумления Софья.
— А что? — обиженным тоном заявил Кутайкин. — Я проголодался.
— А!
Возможно, он расценил эту реплику как согласие, поскольку поспешно поднялся, изобразив на лице удовлетворение. Впрочем, оно тотчас же отлетело прочь, потому что дверь в кабинет без стука распахнулась и на пороге появился не кто-нибудь, а муж Софьи — негодяй по совместительству. Он зыркнул сначала на Кутайкина, потом на свою жену и, засунув пальцы в кармашки куртки, надменно спросил:
— Это у тебя работа или так?
— Или так, — зловредно ответила Софья. — И вообще, нормальные люди обычно стучат и здороваются.
— А что, собственно… — сказал Кутайкин сильно в нос.
— О! — тут же среагировал на его прононс Роман. — Вижу, ты попала в руки человека утонченного.
— Что тебе надо? — не выдержала Софья.
— Зашел узнать, что у тебя случилось.
— С чего ты решил, что у меня что-то случилось? — Софья опасливо покосилась на Кутайкина, который поспешно опустился обратно в кресло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16