— А когда еще?! — возмутилась я. — Послезавтра уже пятница, и мы поедем на дачу, а на следующей неделе уже Троица, а мы в этом году ни разу там не были, и листьев прошлогодних полно, и цветы не посажены, и…
— Хорошо, обязательно съездим. Только не сегодня. Сегодня я не могу. Ну, все, Наташа, мне некогда. Дома обсудим.
Муж попрощался и повесил трубку, а я обиделась.
Вот всегда у нас так. Обо всем думать и все помнить должна я, а ему постоянно некогда, а мне, можно подумать, делать нечего.
Ну и ладно. Ему же хуже. Поеду одна, и, если со мной что-нибудь случится, пусть пеняет на себя.
Опомнилась я у кладбищенских ворот. По природе своей я трусиха, и разгуливать по кладбищам в одиночку для меня непривычно. Точнее сказать, я ни разу в жизни не была на кладбище одна.
У входа никого. Нет даже теток, торгующих искусственными цветами. Место здесь глухое, пустынное. Ни машин, ни прохожих. Трамвай, на котором я приехала, отошел от остановки и погромыхал в сторону Старообрядческого моста.
Следующий придет минут через двадцать, не раньше.
Я с завистью посмотрела на другой берег реки Волковки. Там, в другой части кладбища, на православном Волковском, совсем не так страшно, как здесь. Светит солнце, деревья не такие высокие, склепов нет и в помине, и люди ходят по аллеям.
Интересно, почему православную бабу Василису похоронили на лютеранском? Надо спросить у мамы.
Я медлила и тянула время. Может, вернуться домой? Приедем потом со Славой, когда у него будет время. Днем раньше, днем позже — какая разница?
Мимо бодро прошуршала горбатенькая старушка и ходко потрусила по центральной аллее.
Мне стало стыдно.
Бедная моя прабабка! Прожила такую трудную, полную лишений жизнь — революции, войны, блокада. Отказывая себе во всем, растила детей и внуков, а великовозрастная правнучка боится, видите ли, прийти на могилу.
Стиснув зубы, я поспешила следом за отважной старушкой. Вот догоню, и будет мне не так страшно.
Старушенция неслась, как в сапогах-скороходах. Внезапно она остановилась, растерянно посмотрела по сторонам и, махнув рукой, свернула направо.
Я обрадовалась и прибавила шагу. Пока все идет хорошо. Бабулька свернула там же, где нужно сворачивать мне. У большого серого склепа с чугунной решеткой.
Поднажав, я добежала до поворота на счет «раз». Напрасно старалась.
Бабки уже и след простыл!
Ну и ладно. Расстраиваться я не стала. Знаю ведь, что есть где-то неподалеку живая душа, поэтому бояться мне абсолютно нечего.
Стараясь не отвлекаться на посторонние звуки и не смотреть по сторонам, дабы не пугать себя сверх всякой меры, я побрела к месту, где похоронена прабабушка.
Нет, это невозможно. Нельзя быть такой рассеянной. Отправилась убирать прошлогодние листья и не взяла грабли! Я заглянула под скамейку. Пусто. Припасти для меня метлу никто не позаботился.
Попробовала сгребать листву палочкой, потом ногами. Бесполезно. Растревоженных листьев от моих усилий стало только больше.
В поисках метелки я обошла соседние могилы. Нигде ничего.
Придется посмотреть в склепах. Страшно! Но другого выхода нет. Не домой же мне несолоно хлебавши возвращаться.
К тому же совсем необязательно заглядывать во все склепы подряд. Выберу самый подходящий, в нем и посмотрю.
Я с пристрастием оглядела близлежащие усыпальницы. Кошмар какой-то!
У этой слишком запущенный вид, та вообще вот-вот рухнет, а ухоженный склеп из черного гранита — чересчур мрачный.
Надо посмотреть правее. Помнится, где-то поблизости я видела симпатичное сооружение из белого каррарского мрамора.
Поискав глазами ориентир, я двинулась в сторону большого развесистого каштана. Ничего похожего! Вокруг одни развалюхи, а нужный мне склеп словно в тартарары провалился.
— Не так. Не сюда. Лучше поставить подальше от входа, — глухо, словно из-под земли, донесся раздраженный скрипучий голос.
«Старушка! Старушенция нашлась!» — догадалась я и, перепрыгнув через канаву, радостно ломанула на голос.
Грезя о вожделенных граблях, я продиралась сквозь заросли цветущей жимолости так стремительно, что чудом только не расшиблась о массивную каменную стену склепа. Успела затормозить всего в каком-нибудь сантиметре.
— Нет, не сюда! Так тоже не годится! Будет плохо смотреться, — неслось из-за стены.
«Бабка-то не одна! Это она не себе, а своей спутнице выговаривает», — поняла я и неизвестно чему обрадовалась.
Чрезвычайно довольная собой, обогнула вприпрыжку склеп, поднялась по ступенькам и в нерешительности замерла у входа.
Вдруг я их неожиданным появлением напугаю?
Надо бы предупредить о своем присутствии. Бабка уже в возрасте, как бы чего не вышло.
Деликатно прокашлявшись, я осторожненько потянула тяжелую дверь на себя.
— Кой черт?! — гаркнули из темноты сочным басом.
«Мужик!» — взорвалось в голове.
Я всхлипнула и кубарем скатилась по ступенькам.
Мужик! Это просто кошмар какой-то! В склепе — мужчина! Незнакомый мужчина в глухом месте — это опасность! Тем более в таком месте! На кладбище!
Караул!!!
Слова застряли в горле. Ужас! Кошмар! А вдруг это бомж?! Да! Бомж!!!
Нет! Хуже!
Много бомжей! Целый притон!
Ветка хлестнула по лицу, клочок от блузки остался висеть на отогнутой пике чугунной решетки, сабо соскочило с ноги и потерялось, когда я перепрыгивала через заброшенную могилу.
Господи, прости меня, грешную!
До полуразрушенной кладбищенской ограды я добежала в считаные секунды. Искать подходящую по размерам дыру не было времени. Боялась погони. Посмотреть, есть ли погоня, тоже боялась. Поэтому полезла в первый попавшийся лаз и, конечно же, застряла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79