Лишь подкатив «Феррари» под дачную калитку, Зойка толкнула сестрицу в бок:— Денька, подъем. Я быстренько в дом смотаюсь, а ты оставайся в машине.Не успела Денисия и глаза продрать, как простыл Зойкин дух — метеор, не девка.Однако надолго она задержалась в доме, Денисия занервничала даже. Уже хотела сама отправиться за сестрой, но как раз в этот момент Зойка выбежала на крыльцо. Прыгнув за руль, она сорвала автомобиль с места и на зверской скорости помчалась вон, подальше от дачи. Лишь проехав с десяток километров, сбросила темп до приличного и, вздохнув с облегчением, воскликнула:— Ну и дела!— Что за дела? — рассердилась Денисия. — Раритет-то мой где?— Ай, не до того, — отмахнулась Зойка. — Я там такое увидела!Денисия злорадно усмехнулась:— Неужели еще моложе пассию нашел наш банкир?— Если бы, было бы полбеды. Хуже. То, что я про него узнала, просто завал.— Неужели гомик? — изумленно присвистнула Денисия.— Какой там. Хуже, гораздо хуже.Сраженная Денисия, теряясь в догадках, отчаянно выдохнула:— Групповуха?!— Групповуха на фоне того, что я узнала, — детская шалость. Он мразь. Последний подонок. Даже не знаю, как жить с таким.Зойка вдруг остановила «Феррари», уронила на руль голову и долго так молча сидела, не шелохнувшись. Чуткая Денисия тоже молчала, не решаясь тревожить сестринскую скорбь. Но в конце концов любопытство взяло верх над сочувствием к загадочному горю, и Денисия, поеживаясь, спросила:— Зой, так что там произошло?Зоя оторвала голову от руля — по щекам ее катились слезы. Денисия словно окаменела, припоминая, видела ли она когда-нибудь слезы в глазах сестры.Сильная и порой жестокая Зойка не плакала никогда. Даже в детстве. Видимо, в этом был ее тайный протест против отцовской несправедливости.Так и не исполнилась мечта отца — не родила ему мать сына. Слишком рано, субтильная, умерла. Вынужден был по мальчиковской программе воспитывать своих дочерей отец. Перво-наперво обозвал он их, как пацанов: Федору — Федькой, Степаниду — Степкой, Денисию вообще Денисом кликал. Одной Зойке оставил ее женский пол. Может, потому, что была она старшенькой, или из-за грации ее особой, изящества небрежного. Так мягко двинет бедром, так станет, так гордо взведет подбородок.., какой уж там пацан. Не просто будущая баба, королева.А Зойка, не понимая, ревновала к сестрам отца, крамольничала, бунтовала, обнаруживая особый, ретивый нрав, и, уж конечно, никогда людям слез не казала. Ох и намучился с ней покойник-отец…Можно представить, как испугалась теперь Денисия, заметив слезы в глазах сестры.— Зойка! — в панике закричала она. — Говори сейчас же, что ты разузнала?— Мой банкир сидит там в своем тайнике с… Ой, Денька, я не могу!Зойка взвыла и снова поникла к рулю. Сколько Денисия ее ни пытала, так ничего а не добилась.Зойка твердила:— Нет, не могу, — и с ненавистью добавляла:— Ох, мерзавец! Мер-за-вец!В конце концов Денисии надоело.— Хорошо, скажи хоть, что делать теперь собираешься? — отчаявшись, спросила она.Зойка оторвала от руля голову, вытерла слезы и зло прошипела:— Завтра выскажу все банкиру, заберу свои шмотки, и поминай как звали.Денисия ужаснулась:— Куда?— Да хотя бы к Сашке.— Дурочка, он же воюет. Куда ты к нему? В Чечню? И банкир твой совсем не дурак. Мигом разнюхает, куда ты ушла, и Сашке все о тебе доложит. Думаешь, Сашка простит?Зойка горестно затрясла головой.— Не простит. А что же делать? — спросила она, беспомощно глядя на Денисию.— Самое главное — не пороть горячку, сестренка.Уж не знаю, что ты там увидала, но, чует сердце мое, лучше о том промолчать. Сама посуди, твои высказывания что-нибудь изменят?Зойка махнула рукой:— Нет, конечно. Мерзавец банкир кем был, тем и останется.— Зато у тебя в жизни наступят огромные перемены. И все не к лучшему. Нет, — подытожила Денисия, — по-любому признаваться банкиру нельзя. Тайну его подслушала, на ус намотай и помалкивай до лучших времен. Куда спешить? Кто знает, что завтра будет? Как говорил Ходжа Насреддин, завтра или падишах умрет, или ишак сдохнет, или со мной что-нибудь приключится. Может, твоего банкира на днях паралич разобьет, может, ты станешь юной вдовой.Короче, Зойка, если клянешься держать рот на замке, без всякого раритета пойду на свидание к Сашке.Зойка, презрительно дернув плечом, процедила сквозь зубы:— Теперь без тебя обойдусь. Сама пойду и плевать я на банкира хотела. Пускай делает со мной все, что хочет, я его не боюсь.Денисия вздохнула, с жалостью головой покачала и принялась увещевать:— Глупая ты глупая. Эка невидаль, банкира она не боится. Зато Сашку потерять боишься. Если выследит банкир, куда ты ушла, считай — и Сашка все знает. Ты же год с лишним парня морочишь. Ждать обещала, а сама бегом, вприпрыжку замуж. Ах, влюбилась! Ах, разлюбила! А Сашка верит, невестой считает тебя, на мобилу звонит, письмами с фронта забрасывает, строчит стихи о любви… Эх ты, стерва! — в сердцах заключила Денисия.Зойка взвыла, хватая сестру за руки, и лихорадочно зашептала:— Я не стерва, не стерва, я люблю его, по-сумасшедшему его люблю, но кто виноват, что он нищий?Я денежки собираю. Сашка придет с войны, брошу банкира, уедем туда, где он нас не найдет. Квартиру купим, машину купим, детей родим. Клянусь, Денька, все так и будет.Болью и ревностью Денисию обожгло. Она яростно вырвалась из цепких рук Зойки и зло отрезала:— Ну так и молчи, если есть ради чего.— Хорошо, — решительно согласилась Зойка. — Буду молчать. Уж недолго осталось. Зато потом всем о подонке так раззвоню, что мало ему не покажется, а пока буду молчать. Скоро Сашка с войны придет, через год, вот тогда этой мрази все слезки мои отольются.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12