— Вот так-то! — сказал Гранкин самому себе и ещё кому-то, кто, как ему казалось, за ним наблюдал. Он похлопал ладонью по тысяче с ощущением маленькой победы.
«Мы понимаем, что понадобится некоторое время, чтобы собрать такую сумму наличных денег, поэтому на решение этой проблемы даём Вам десять дней».
Десять дней!
Может, всё-таки обратиться в милицию?! Что в таких случаях нужно делать? Писать заявление? Звонить?
«Лю-ди! — провыл про себя отчаянно Гранкин. — Что делать? Что?!!»
Десять дней и сущая ерунда — триста пятьдесят тысяч долларов! Да он квартиру за это время не успеет продать!
Нет, конечно же, он не пойдёт ни в какую милицию.
Он добудет деньги, чего бы это ему ни стоило.
«У камелька»
За день он принял двенадцать клиентов. Провёл три операции, поставил шесть прививок и три капельницы. К концу рабочего дня пачка денег на столе заметно припухла. У клиентов сегодня округлялись глаза, когда он озвучивал свои новые цены, но Виталя уже освоился с имиджем дорогого врача и даже язвительно приговаривал: «Дёшево только людей в поликлиниках лечат!» Народ послушно раскошеливался и обещал обязательно появиться ещё раз для повторной консультации.
Гранкин пересчитал купюры — десять тысяч пятьсот восемьдесят рублей. В любой другой день он пришёл бы в восторг от такой выручки и даже устроил бы себе на следующий день выходной — сгонял на озеро на рыбалочку, — если бы не новые обстоятельства.
От этих «новых обстоятельств» хотелось соорудить из малинового галстука петлю, и повесится прямо здесь, на рабочем месте. Виталий попытался перевести заработанные рубли в баксы, но не смог — не знал точного курса.
Оставалось дождаться двенадцати часов ночи, написать записку, в которой упросить похитителей дать ему чуть больше времени на поиски денег, а также вымолить снисхождения к кормящей матери и получше её кормить. Потом предстояло добраться до старого парка, отыскать там заброшенную танцплощадку, два переплетённых между собою дерева и опустить в дупло записку.
Странный способ общения выбрали похитители. Насколько Виталя знал, те, кто промышлял этим гнусным делом, всегда звонили по телефону, а не посылали писульки, пусть и выведенные на принтере. Почему на вкус послание отдавало изысканными духами?! Почему это случилось именно с ним, бедным ветеринарным врачом, недельный доход которого не составлял и трёх тысяч рублей?! Они даже фамилию его переврали — Ганкин! Дилетанты! Глупые, напыщенные уроды!
«Многоуважаемый во всех отношениях В.С.!»
Он мог без запинки повторить текст письмеца.
«Искренне ваши Доброжелатели».
Сколько их — двое, трое, четверо? Может, подкараулить одного их них у дупла, оглушить дубиной, взять в заложники, а потом обменять на Галку с младенцем? Гранкин сильно сжал виски пальцами. За весь день он не съел ни крошки, хотя обычно всегда обедал в типографской столовой.
Виски заломило, пальцы тоже заломило, всё тело заболело, засвербило в носу, глаза стало резать, и слёзы вдруг полились ручьём. Так полились, что деньги на столе намокли. Виталий вдруг понял, что это был правильный и единственно верный выход — заплакать. Что это нужно было сделать сразу, как только он понял, что произошло, и тогда бы он не грохнулся в обморок, и сердце бы так не саднило, и голова бы работала лучше, и он придумал бы что-нибудь пооригинальнее, чем продавать квартиру, занимать у друзей и задирать цены на свои услуги. Он придумал бы что-нибудь получше — например, грабануть инкассаторскую машину.
В дверь осторожно постучали.
— Приём закончен! — крикнул Виталий сорвавшимся голосом, но дверь приоткрылась и в щель просунулась голова Петровича.
— Добрый доктор Айболит допоздна у нас сидит, — схохмил Петрович. Он всегда плоско, но от души шутил. — А как насчёт «по маленькой»?!
— Никак, — пробормотал Гранкин и быстро, сначала кулаками, потом подолом халата, утёр лицо от слёз. Но от Петровича было трудно что-нибудь скрыть. Он носил очки с толстыми линзами в роговой оправе и очень гордился тем, что всё всегда замечает.
— Э-э-э! — протянул Петрович. — Ты что здесь, лук шинкуешь? — опять пошутил он. — Кролика на операции зарезал? Птичку жалко? Сопли, слёзы, ты чего?..
Петрович пошёл на Виталия, широко раскинув руки, округлив под очками глаза и, всем своим видом демонстрируя глубочайшее изумление.
— Петрович, я больше… того, не пью, — шмыгнул носом Гранкин. Он встал, снял халат и, скомкав его, основательно вытер им лицо, словно гигантским носовым платком.
— Да ну?! — ещё больше удивился Петрович. — Совсем?
— Совсем, — Гранкин отбросил халат на дерматиновую кушетку.
— Язва? Сердце? Камни в почках?! — ужаснулся Петрович.
— Нет.
— Рак?!! — Петрович со всего маха плюхнулся на смятый халат.
— Типун тебе на твоё помело!
— Подшился? — не угомонился Петрович.
— Петрович, мне нужны деньги, — Гранкин сел рядом с ним на кушетку, поймал во объятия свою всклокоченную голову и стал раскачиваться из стороны в сторону.
— О, делов-то! — хохотнул Петрович. — На! — Он вытащил из-за пазухи смятую тысячную купюру и сунул её Виталию в карман брюк. — Отдашь, когда будут. Давай по маленькой! Мне сегодня шикарный заказчик позвонил! Шикарный! Нужно обмыть, а то не дай бог, заказ сорвётся. Сначала фуфырик — потом сделка!
— Не, — Гранкин сунул смятую тысячу ему обратно за пазуху. — Мне, Петрович, нужно много денег!
— Много?!
— Да, много.
— Ну ладно, — вздохнул Петрович и стал, как фокусник, вытаскивать из карманов и выкладывать на диван мятые-перемятые купюры. Были там и доллары, и рубли, и даже, кажется, евро. Все деньги, несмотря на разность их достоинств, выглядели одинаковыми смятыми комочками и вместе образовали на кушетке довольно внушительную неопрятную кучку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16