При падении у него отшибло дыхание, и он потянул плечо. Еще колола боль, когда он переносил тяжесть на левую руку, а в ушах звенело. Каска времен Второй мировой, которую Джимми дал дед, послужила ему так, как никогда не служила деду: она спасла ему жизнь.
Спадала нервная дрожь от падения, и начинало трясти лихорадкой открытия. Дедуля всю дорогу был прав. Пещера под промоиной соединялась с пещерой на земле Дилени. Несмотря на компас, Джимми сунулся все же в три тупика, пока нашел ход, ведущий к мумии. В глубоком ходу, ведущем в другую сторону, он нашел фантастические скальные образования: сталактиты и сталагмиты, натечный камень всех цветов радуги, сверкающие кристаллы кальцита – волшебная страна, не хуже любой коммерческой пещеры, только ее не осквернили электрические лампы и провода, надписи с глупыми названиями, дорожки с металлическими перилами и толпы шумных туристов. Девственная пещера.
Он понял, что идет правильно, когда нашел весьма недевственные рисунки, которые накарябал на стенах его тринадцатилетний дедушка с приятелями. Джимми не слишком много времени уделил слонам и медведям – или кем там были эти плохо нарисованные звери, – но не мог не остановиться перед сексуальными картинками: палочные человечки с большими дрынами вставляли эти дрыны палочным женщинам с арбузными грудями, другим палочным человечкам и даже животным. Кто бы мог подумать, что у дедули в детстве было такое изощренное воображение?
Неподалеку от рисунков, как дедуля и говорил, Джимми увидел мумию. Поглядев на нее, он вздрогнул и отвел глаза; чуть не заплакал при мысли о древних, которые отнесли покойника в пещеру, считая ее местом его вечного упокоения. Колени они подтянули ему к груди, руки перекрестили над поджатыми коленями и положили тело в благочестивой дремоте зародыша. На одном плече мумии была сухая рана – скорее всего от упавшего камня, но в остальном она была совершенно невредима.
Неподалеку расщелина в полу вела, очевидно, в другой грот, ниже. Сверху и чуть сбоку свод поднимался к широкой трещине и уходил в зигзагообразный камин, ведущий, очевидно, к промоине на земле Дилени, далеко вверху, и свет в него не проникал. Лежащий внизу мусор – камни, щебенка и кое-где сухие палки – свидетельствовал о вековом падении материала сверху. Джимми тихо выругался в адрес сетки колышков и веревок, натянутых этим ученым, покрывающей мумию как квадратная паутина, и в адрес выкопанной круговой ямы, посреди которой на островке земли лежала эта мумия. Сбоку валялось большое сито, заступ, мастерки, кисти, крошечные кирки, похожие на зубоврачебные инструменты, и две раздавленные банки из-под колы.
Никаких предметов в захоронении не было: ни связок кремневых наконечников, ни любимой трубки или сумки из оленьей кожи с лекарствами. Наверное, это все уже унесли археологи.
Джимми подошел к мумии со спины и сперва не увидел лица, но, подойдя ближе и посветив фонариком, он чуть не упал в обморок, увидев, насколько оно живое, насколько по-киношному жуткое. Хотя губы слегка были приоткрыты, а глаза закрыты и запали, густые черные волосы доставали почти до плеч и отлично сохранились, а лицо, посеревшее и высохшее, можно было почти принять за лицо спящего. Джимми прищурился, убеждая себя, что лицо на него похоже.
Он присел рядом и пробормотал короткую молитву, разученную перед зеркалом в ванной:
– О Великий Дух вселенной, мать и отец всех земных созданий, людей, животных и растений, и самой живой земли! Прости мне, что беспокою это создание, одно из твоих чад. Но если я этого не сделаю, его унесут ученые, не знающие почтения к тебе, они будут снимать его, выставлять под стеклом, разрежут на куски и кости его сложат в ящики. Я должен унести это твое дитя, моего предка, но я похороню его в земле, где никогда его уже не увидят очи белых.
Утерев выступившую на щеке слезу, Джимми взялся за работу. Очень осторожно он повернул мумию, просунул под нее дедово пендлтоновское одеяло – настоящее индейское, – связал углами в узел, бережно поднял узел на плечо и отнес футов на двадцать. Мумия оказалась неожиданно легкой.
Из уважения к предкам Джимми был в мокасинах. Чтобы как можно меньше оставить отпечатков, он старался идти по камням, не наступая на пыль. Потом вернулся к месту раскопок, тщательно затер следы своих ног и ножом порезал землю там, где была мумия. Убрав нож, он вытащил из рюкзака узел из оленьей шкуры: там была завернута задняя лапа от чучела медведя – подарок товарища по АДС из Монтаны. Возвращаясь от мумии пригнувшись, Джимми стер отпечатки своих мокасин, заменив их следами когтей и отпечатками лапы.
Довольно хмыкнув при виде результатов своей работы, он закинул мумию на плечо и, держась твердого грунта, вернулся к промоине. Приложив руки рупором ко рту, он испустил улюлюкающий вопль, чтобы разбудить деда.
– Черт тебя побери, Джимми! Я тут задремал, а из-за тебя чуть штаны не обмочил. Добыл ты ее?
– Все прошло как по маслу. Я ее привязываю к веревке. Я полезу, а ты поднимай, тяни. Это просто.
Через пятнадцать минут Джимми, дедуля и мумия в одеяле были уже на поверхности. Джимми показал на бинокль:
– Там в парке что-нибудь происходило?
– Какое-то движение я видел в лесу у входа, но не рассмотрел – далеко. Стоит там только машина рейнджера, так что твой ученый еще не вернулся.
– Отлично. – Джимми показал на узел. – Хочешь на него посмотреть?
– Нет. Мне не так много времени осталось, и совершенно я не рвусь увидеть, как буду выглядеть, когда загнусь.
– Кончай такие разговоры, деда. Я просто хочу, чтобы ты посмотрел хоть на его лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124