— А я думаю, почему вкуса не чувствую…
«Иногда мне кажется, что лишь недавно я начал распознавать голоса птиц и замечать пробуждение природы весной, чувствовать запах дождя и любоваться закатом. Неужели я жил до этого на другой Земле или в другом измерении? Почему я не замечал красоты вокруг себя».
"Ну почему во сне я постоянно вижу его глаза? Встревоженные глаза еще мальчишки, но уже отца троих детей? Ведь я не успел рассмотреть его глаз и испуга в них. Так почему же теперь мои сны заставляют меня вновь и вновь вглядываться в их свинцовую глубину? Чтобы увидеть там свое отражение?.. Его младшему сыну уже больше трех лет, и он не успел увидеть своего отца.
Это лучше, чем видеть такого отца, как мой. Его сын счастливее меня! Я — чудовище, израненное № безжалостное… Вот почему мне нестерпимо хочется выть на полную луну…"
— Клава, тебе не кажется, что здесь речь идет о том пареньке-водиле, как его называет автор?
— Там, где он описывает убийства в Уфе?
— Да.
Я перелистала странички и нашла упомянутую запись.
— Получается, что здесь описывается убийство уже троих, и все это произошло в окрестностях Уфы. Жаль, что у нас нет возможности просмотреть тамошние газеты, мне кажется, мы бы нашли кое-что в рубрике «Криминальные происшествия», это позволило бы сделать некоторые предположения. Так, что у нас дальше?
«Денег было так много, что я невольно оглядывался по сторонам, и мне казалось, что все вокруг видят, сколько их у меня. Говорят, что не в деньгах счастье, и мне хотелось проверить это на собственном опыте Первое время я вел себя осторожно и скромно, но город был незнакомым и у меня начало сносить крышу… Рестораны, проститутки… Да, счастье не в деньгах. Будет то, что написано на роду. Счастье не спрятано в денежных мешках, в карманах дорогих шмоток или в багажнике крутой тачки. Оно где-то рядом и далеко одновременно. Полюбила бы она меня без денег? Зачем я в сотый раз задаю себе вопрос, ответить на который так и не смогу. И все равно я счастлив…»
— Я тоже была бы счастлива с большими деньгами, — сказала Клава.
— Клава, ты подумай, может быть, из-за этих денег и произошли все эти убийства! Ты бы убила ради денег?! Не выдумывай!
«Как хорошо, что я встретил ее сейчас, когда могу дать ей все, а она радуется как ребенок. Она и есть еще ребенок, а я старик рядом с ней. За что она меня полюбила? Что это: награда за мою безрадостную жизнь или наказание? Вдруг она разлюбит меня? Нет, лучше умереть раньше, не дожить до этого дня…»
— Значит, денежки он начал тратить ради этой загадочной красавицы, — сказала я.
— Вот видишь, он не для себя старался. Как говорят французы: шерше ля фам! — Клава попыталась объяснить мотив содеянного.
Мы стали читать дальше…
«Сегодня утром я проснулся раньше и долго любовался ее прелестью. Спящая, она еще прекраснее! Я сидел и ждал, когда она откроет глаза и солнечный свет отразится в их голубизне…»
«Я чувствую, что меня ищут. Так дикий зверь чует, когда за ним идут по следу. В жизни, из которой я пришел, того, что я сделал, никогда не прощают. Если меня найдут… Но ведь не нашли же за три года…»
— Жить и бояться т-г никаких денег не надо! — вздохнула я, а подруга молча кивнула.
«Сегодня опять звонила эта женщина. Она не может понять, что я не отдам ей замок моей принцессы…»
— А это кто, его бывшая жена?
— Впечатление такое, что жены у него никогда не было. Помнишь, как он про любовь пишет? — спросила я.
— Наверное, ты права, — глубокомысленно заключила Клава. — А может, все не так страшно? Может, человек все это сочинял на досуге?
— Знаешь, по-моему, это никак не тянет на рукопись книги, — высказала предположение я.
— Порой люди такой литературой увлекаются… — с видом бывалого критика сказала подруга. — Не куртуазный роман, конечно, но за нечто среднее между «Преступлением и наказанием» и «Любовником Леди Чаттерлей» сойдет.
— Да нет же, — упорствовала я. — Это не художественное произведение, это чьи-то откровения, разве ты не чувствуешь?
— Все-таки, дневник?
— Именно!
Клава как-то странно уставилась на меня, в ее глазах появились хорошо знакомые мне огоньки. Так бывало всякий раз, когда на подругу снисходило озарение.
— Я поняла, Ляля, — почему-то заговорщицки прошептала она. — Это дневник пропавшего хозяина дома.
— Совсем необязательно.
— Да ты раскинь мозгами хорошенько, все сразу становится понятно. Человек построил такую громадину, деньги у него были. Теперь это совершенно ясно.
— И что?
— Ничего. Просто теперь все ясно.
— А мне кажется, все еще больше запуталось. Получается, что он преступник?
" — Нет, ловец бабочек! Если деньги украдены, значит, их кто-то ищет Он ведь тоже так думал?
— Кто ищет, тот всегда найдет, — брякнула я.
Мне казалось, что я даже вижу, как в Клавином мозгу происходят сложные мыслительные процессы, импульсы встречаются, отталкиваются друг от друга, ищут новые пути в лабиринте и…
— Ляля, мы в опасности, — неожиданно заключила она. Я поняла, что подруга не шутит. — Кое-кто очень многое дал бы за эту книжонку.
— — Но мы торговаться не будем, — предположила я.
— У нас отберут ее бесплатно и на всякий случай отрежут нам руки-ноги, чтоб меньше лазали по чужим домам.
— И кое-кому язык, чтобы не несли всякую чушь, — не удержалась я. — Что ты мелешь? Какие руки-ноги? Больно надо им пачкаться о нас!
Заберут дневник и…
— Мы — свидетели. Ляля, а свидетели должны молчать, — настаивала на нашей ликвидации подруга.
— Я и так согласна молчать, ты разве нет?
— А ты думаешь, они проведу! социологический опрос?
Я понимала, что Клава права. Мы залезли в чужие дела, и неизвестно, чем это для нас обернется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70