Поэтому я большую часть поездки проехал, зажмурясь, сосредоточившись на тяжелом мерном Дыхании лошадей и предоставив Панчо следовать за остальными. В начале пути наш маленький отряд замыкала Изабель, но я несколько раз менялся с ней местами: мы как будто разделили обязанности по охране тылов. Несмотря на то, что мы держали довольно резвый темп, Изабель ни разу не отстала и не дрогнула.Поскольку я ехал довольно близко от кузины, я слышал, как она разговаривает со своим конем. То была странная привычка. Нет, она разговаривала с лошадью не так, как делали многие рыцари, бросая отдельные реплики, — она была занята со своим конем, Фласито, оживленной философской беседой. Они обсудили множество разных вопросов, но больше всего их занимала бессмысленность крестовых походов. Судя по ответам Изабель, Фласито был даже более убежден в этой бессмысленности, чем она сама.— Фласито, — сказала Изабель, — ты действительно считаешь, что в крестовые походы отправляются люди, не имеющие цели в жизни?Несколько раз я сдерживался, чтобы не вступить в спор с Фласито, напоминая себе, что лошади не наделены даром речи.Через полчаса мы встретились с другим охотничьим отрядом. То были соседи Корреа, отец с сыном — Гийом и Мигель Клименте, в сопровождении двух пеших слуг. Полагаю, барон Корреа пригласил соседей, чтобы поддержать хорошие отношения с семьей, чьи владения в Жироне были самыми обширными, если не считать его собственных. Отцы семейств тепло поздоровались друг с другом, но, хотя барон Корреа меня представил, Клементе не обратил никакого внимания на мою персону.Сыну Мигелю было двадцать девять, на десять лет больше, чем мне. Этот молодой человек носил плотное черное одеяние с меховым воротником и черную шляпу, из-под которой выбивались иссиня-черные, щедро намасленные кудри.Нельзя было не заметить, как он рад видеть Изабель. Большую часть пути он проехал с ней рядом, и я невольно слышал отрывки их беседы. Вернее, монолога — Мигель рассказывал о важных связях своей семьи и о ее обширных владениях. Складывалось впечатление, что Мигель провел полную инвентаризацию поместья, которое должен был унаследовать, вплоть до последней свиньи. Что касается Изабель, ее ответы неизменно сводились к двум словам: «да» или «понимаю». Однако, судя по интонациям девушки, она слушала с интересом, значит, хорошо относилась к Мигелю.Я подумал, что она надела неподходящий для охоты наряд не в силу своей неопытности, а в надежде на встречу с Мигелем Клементе. Весьма вероятно, барон Корреа и Изабель охотились за куда более серьезной добычей, чем та, которая предназначалась нам на обед.Я не сомневался, что у Мигеля есть качества, делающие его заманчивым женихом, подходящим союзом для семьи Корреа. Учитывая молодость Изабель, я подозревал, что ее должны привлекать внешние достоинства этого брака.Я даже представил себе такую картину: осенняя свадьба в саду поместья Корреа, под пристальным оком статуи Девы Марии; свадебная терраса, усыпанная золотыми листьями; волосы Изабель стянуты назад и спрятаны под модным головным убором… Мы с Андре к тому времени будем уже сражаться в Леванте.Путь к горам оказался долгим. Поступь Панчо была на редкость неровной, а Мигель все говорил и говорил. Однако вскоре ему пришлось закончить беседу: мы достигли подножия гор.Началась охота, и все разговоры смолкли. Мы поехали медленней, чтобы изучить лес, который был здесь очень густым — прекрасное укрытие для оленей. Наши лошади с трудом пробирались сквозь лабиринт тонких берез. Мы ехали бок о бок, плотной шеренгой, словно наступающее войско: справа — Мигель и Изабель, в середине — барон Корреа и сеньор Клементе, слева — Андре и я.Сперва нам не попадалось никакой стоящей дичи. Слева метнулся крошечный заяц, но, ни я, ни Андре не сочли его достойным выстрела. Я вдруг почувствовал сильное и странное желание первым поразить цель — странное, потому что обычно я не стремился вступать в соревнование с другими охотниками.Однако первым оленя заметил Мигель. Он буквально столкнулся с ним нос к носу, когда мы перебирались через горный хребет, и олень, казалось, был так же удивлен, как и все мы. Широко раскрыв глаза, животное, напуганное видом чужаков в своих владениях, метнулось вверх по склону. Не успели мы спохватиться, как Мигель уже натянул лук, стрела засвистела и вонзилась в заднюю ногу оленя. Однако раненое животное не упало, и хромая направилось в сторону кустов.К моему удивлению, оба Клементе остались очень довольны выстрелом и не спешили добивать добычу, сеньор Клементе даже поздравил сына.Брат Серхио начал учить меня искусству охоты, едва я подрос настолько, чтобы сидеть в седле и стрелять. У меня оказалась врожденная склонность к владению луком, и вскоре мои навыки в стрельбе намного превзошли умение Серхио: я мог пристрелить оленя на полном скаку с расстояния в сто футов.Серхио всегда придавал особое значение «мгновенной смерти». То есть требовалось убить животное с первого выстрела, чтобы избавить от лишних мучений, — именно такая охота и считалась особенно удачной.Помня об этом, я поднял лук и прицелился. Но сеньор Клементе тут же крикнул мне, чтобы я опустил лук: что выстрел, дескать, надлежит сделать Мигелю. То были первые слова этого человека, обращенные ко мне, и я не обратил на них никакого внимания. Моя стрела пронзила шею оленя и унесла его жизнь прежде, чем тело его ударилось о заснеженную землю.Сеньор Клементе подъехал ко мне рысью, подняв вверх правую руку, крепко сжатую в кулак.— Это была добыча Мигеля, — заявил он. — Мигель первым ранил его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112