На протяжении трех недель мы, можно сказать, не расставались. Но я не понимала, какое ответственное решение вам предстоит принять. Опьяненная счастьем, я не могла думать ни о чем, кроме нашей любви. Ощущать вас рядом с собой — вот все, что мне было нужно. Времени на что-то другое у меня просто не было, и мне и в голову не могло прийти строить далеко идущие планы, затевать какие-то комбинации...
Однако скромность ваших речей и подчеркнутое целомудрие не могли меня не насторожить. Если он меня любит, говорила я себе, то почему он не пылок и не нежен, как другие поклонники, которые могут уверять с утра до вечера, что они меня безумно любят и жить без меня не могут.
Это меня беспокоило. Я еще не знала тогда, что люди серьезные бережно относятся к своим и чужим чувствам, о людях ветреных этого не скажешь. И вот, спустя месяц, вы осторожно сказали, что мое положение беспокоит вас с того самого дня, как мы познакомились. Вы добавили, что прониклись ко мне симпатией, которая перешла в устойчивое доверие, и вы решили все сделать для того, чтобы вырвать меня из той среды, в которую я попала.
— Я вам показался, наверное, холодным как лед, — продолжали вы. — Так не ведут себя влюбленные. Таково распространенное мнение. Но я, видимо, исключение из общего числа. Моя главная забота — сделать вас счастливой.
Я была взволнована и попыталась прервать вашу речь...
— Сейчас не время, мадемуазель, — не давая мне опомниться, говорили вы, — будьте добры, выслушайте меня до конца. У меня двенадцать тысяч ливров годового дохода; безо всякого ущерба для себя я могу предоставить вам две тысячи из них в виде пожизненной ренты. Я холостяк и твердо решил никогда не жениться. Высший свет чужд мне. Бессодержательная жизнь меня тяготит; я принял решение уехать. В сорока лье от Парижа есть красивое местечко, где у меня есть дом и все необходимые службы. Я уезжаю через четыре дня. Согласны ли вы последовать за мной в качестве друга? Может быть, впоследствии вы согласитесь стать моей любовницей... Сие от меня не зависит. Ваши чувства вам все скажут. Вы должны принять решение сами, покорившись внутренней убежденности, а не внешним обстоятельствам. Только в этом случае вы будете по-настоящему счастливы.
Глупо считать, будто можно сделаться счастливым лишь благодаря своему образу мыслей. Ведь ясно, что мысли не зависят от наших желаний. Для того, чтобы стать счастливым, каждый должен решить, какое из всех удовольствий ему ближе всего и отвечает его основным наклонностям. Он должен взвесить все "за" и "против" и предугадать последствия своего выбора. Личные интересы, конечно, прежде всего, но необходимо также учитывать, послужит ли твой поступок интересам всего общества. Трудно, почти невозможно удовлетворить свои потребности, не прибегая к помощи множества людей. Поэтому каждый из нас должен позаботиться и о счастье своего ближнего, тогда сделанное им добро вернется обратно. Круг замкнется. Тот, кто отвергает этот принцип, отказывается и от собственного счастья. Отсюда следует непреложный вывод, что основное правило, которому должен следовать каждый, чтобы быть счастливым в этом мире, — быть порядочным человеком и соблюдать законы цивилизованного общества, которые крепкими нитями связывают людей между собой.
— Очевидно, — сказала я, — что те, кто отступает от этих принципов, не могут быть счастливы. Их преследуют законы, против которых они восстали, угрызения совести, ненависть и презрение сограждан.
— Подумайте же хорошенько обо всем том, что я имел честь вам сказать, — продолжали вы, — посоветуйтесь с кем-нибудь, подумайте, сможете ли вы быть счастливы, принося счастье мне. Я вас оставляю, завтра я приду за ответом.
Ваши слова потрясли меня. Я испытывала невыразимое удовольствие от одной мысли, что могу доставить радость человеку, который мыслит как вы. Вместе с тем я осознала, от каких грехов мечтаете вы меня уберечь. Я вас любила. Но как трудно справиться с предрассудками! Роль содержанки, которая всегда казалась мне позорной, испугала меня. Меня ужасала возможность стать матерью. Я прекрасно помнила случаи, когда матери погибали, давая жизнь своим младенцам. К тому же привычка самой утолять свое сладострастие без помощи мужчины приглушила мой материнский инстинкт и направила темперамент в одном направлении. За желанием всегда следовало его удовлетворение, и эта неизменность, похожая на точность часового механизма, пленила меня. Мне страшна была перспектива нищенского существования, но еще больше меня волновала мысль о том, что я могу быть счастливой, принеся счастье вам. Ваше благополучие и счастье — вот что было для меня главным, и я решила принять ваше предложение. Ах, с каким нетерпением я ждала вашего прихода, чтобы сообщить вам свое решение! Как только вы появились в гостиной, я бросилась вам навстречу.
"Да, да, да! — повторяла я вся в волнах радости.
— Перед вами девушка, которая вас нежно любит. Я была свободна, делая выбор, и потому надеюсь, что буду счастлива. Ваши чувства ко мне в том порукой.
Предоставьте все времени и вашим советам. Вы лучше меня знаете глубину человеческого сердца, и вам хорошо ведома власть чувств над волей человека. Вызовите во мне чувства, которые полностью подчинят вам Терезу. Тогда я буду способна удовлетворить любое ваше желание. Пока же я буду вашим другом и т.д.
Не стоит продолжать, граф. Вы все хорошо помните.
Вы нежно остановили нежные излияния моего сердца. Вы поклялись, что никогда не будете принуждать мои вкусы и наклонности. Все было обсуждено, вскоре я сообщила о моей радости Буа-Лорье, которая залилась слезами, прощаясь со мной;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70