Казалось бы, о чем можно думать и говорить в порыве всепоглощающей страсти, но вы обратились ко мне, будто чеканя слова:
— Я не воспользуюсь правом, предоставленным мне любовью... Ты не хочешь стать матерью, я уберегу тебя от этого. Близится миг высочайшего блаженства, изгони победителя из рая. Но как только он очутится в твоей руке, не оставляй его, помоги Божественной жидкости выйти наружу... Пора, моя девочка, я наслаждаюсь...
— Ай, я тоже сейчас умру! — вскричала я, — я теряю сознание, я...
Тем временем я завладела стрелой полностью, ладонь моя образовала чехол, и чехол этот был орошен молоком жизни. Отдохнув, мы начали все заново и наши наслаждения продолжаются ежедневно на протяжении десяти лет. Мы действуем, как и в первый наш день, избавив себя от младенцев и лишних волнений.
Ну вот, я и выполнила, как мне кажется, вашу просьбу. Подробно, событие за событием я описала историю своей жизни. Я держу в руках рукопись и знаю, что она остановит поток тех глупостей, которыми пытаются опорочить сладострастие и все те моральные, метафизические принципы, изложенные в этой книге. Я отвечу всем глупцам, грубым машинам, автоматам, привыкшим думать чужим умом и привыкшим совершать свой выбор только потому, что им сказали делать так, а не иначе. Я им отвечу, что все, что здесь изложено, основано на опыте и на рассуждениях, свободных от предрассудков.
Да, невежды, природа — это химера. Все есть творение Бога. Наша потребность в еде, питье, получении удовольствий — все это от него. Зачем нам стыд при осуществлении намерений Бога? Почему, направляя людей на путь счастья, не дать им в дорогу несколько острых и разнообразных приправ? Приправы разнообразны и способны утолить даже противоположные аппетиты. Мне нечего бояться, ибо мой язык — язык истин, проливающих свет; не вредящих людям, а приносящих им пользу. Повторяю вам, желчные цензоры, мы думаем не так, как хотим. У души нет воли, она зависит от ощущений, от материи. Разум нас просвещает, от души же не зависит ничего. Во всем нами движет самолюбие, ожидание приятного или желание избежать неприятного. Счастье зависит от строения органов, от воспитания, от внешних ощущений, а человеческие законы таковы, что человек может быть счастлив, лишь соблюдая их, следуя тому направлению, каким идут все порядочные люди. Есть Бог, и мы должны любить его, потому что это существо безграничной доброты и совершенства. Здравомыслящий человек, философ, должен способствовать общественному благу, ведя нравственный образ жизни. Коленопреклонение, притворство, выдумки людей не способны приумножить славу Всевышнего. Господь находится выше морали, и преступления против нравственности (равно и подвиги во имя ее) совершаются только людьми. Физические недостатки могут испортить жизнь человека, но могут быть и полезны ему. Врач, судья, финансист существуют за счет несчастий других людей; все уравновешено. Законы, установленные в каждом независимом государстве для укрепления связей, существующих в обществе, обязательно должны соблюдаться; нарушитель законов подлежит наказанию. Его примерное наказание остановит людей недисциплинированных, злонамеренных. И это справедливо, ибо наказание, применяемое к преступившему закон, способствует общему спокойствию. И, наконец, короли, принцы, судьи и всевозможные начальники, выполняющие обязанности, связанные с их положением, должны быть любимы и уважаемы, потому что каждый из них действует ради блага всех.
Д-А.-Ф. ДЕ САД
ФРАГМЕНТ ИЗ РОМАНА "ФИЛОСОФИЯ В БУДУАРЕ"
Трактат
ВЕРА
Я намереваюсь открыть перед вами великие идеи. Пожалуй, когда вы выслушаете мою речь и обдумаете ее содержание, некоторые из них вам придутся не по душе, но даже если поддержку встретят, по крайней мере, немногие мои идеи, то и, содействуя в какой-либо мере развитию Просвещения, посчитаю себя вполне удовлетворенным.
Не скрою, меня огорчает медлительность, с которой мы стремимся к достижению цели, чувство нетерпеливого беспокойства предупреждает о приближении нашего очередного поражения. Разве цель может быть достигнута, если, как полагают, нам будут дарованы законы?
Нисколько, пусть об этом даже не помышляют. В самом деле, к чему нам законы без веры? Разумеется, какой-либо культ нам необходим, причем этот культ должен соответствовать республиканскому характеру граждан, чтобы римская вера никогда не могла возобновиться.
В наш век, когда мы твердо убеждены в том, что религия должна основываться на нравственности, нравственность же, напротив, не должна опираться на религию, нам необходима вера, которая, будучи развитием и необходимым порождением морали, могла бы возвышать душу гражданина. Такая вера постоянно поднимала бы эту душу к драгоценной свободе — единственному кумиру современности.
Теперь я задам вам вопрос: способна ли доктрина раба времен императора Тита, низкого иудейского комедианта, быть пригодной для свободной, воинственной и только что возродившейся нации?
Нет, мои сограждане, конечно же, вы так не думаете. Если бы французы, к несчастию для них, до сих пор находились во мраке христианства, то спесь, тирания и деспотизм священников, пороки, необходимо присущие этой нечистоплотной шайке, усиленные низостью и недальновидностью баснословной веры с ее пошлыми догмами и таинствами, быстро бы ослабили благородство граждан республики и надели на них ярмо, лишь недавно сброшенное ценой энергичных усилий.
Помните и о том, что эта детская вера неизменно становилась одним из лучших орудий в руках наших тиранов. В самом деле, одним из главнейших положений означенной веры считалось следующее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70