Так перестанем же считать, будто вера полезна людям. Дайте нам справедливые законы, а мы уж как-нибудь да сумеем обойтись и без веры. Впрочем, некоторые уверяют, что народу все-таки необходима какая-нибудь религия, которая должна сдерживать его, занимать его внимание. В добрый час! В этом случае мы ждем от вас той веры, которая подходит свободным людям. Итак, возвратите нам языческих богов.
С охотой мы будем преклонять колена пред Палладой, Геркулесом и Юпитером, но мы не желаем более иметь дела с выдуманным Творцом Вселенной, которой на самом деле движение внутренне присуще. А именно, мы не желаем иметь дела с Богом, лишенным протяженности, что, впрочем, не мешает ему пронизывать собою всю вселенную; с Богом всемогущим, который, однако, никогда не может добиться осуществления своей воли; со всеблагим существом, порождающим только лишь недовольных; с существом, любящим порядок и правящим в полнейшем хаосе. Одним словом, мы не желаем считать Богом существо, противоречащее природе и порождающее путаницу; существо, под влиянием которого человек совершает ужасные вещи. Подобный Бог заставляет нас содрогаться от негодования, поэтому мы обрекаем его на забвение, из которого гнусный Робеспьер недавно попытался его извлечь. (Сторонники любой веры единодушно превозносят перед нами мудрость и величие, внутренне присущие Богу. Но как только мы посмотрим, каковы же его действия так, обнаружим лишь бесстыдство, слабость и глупость. По словам приверженцев веры, Бог сотворил мир для себя, но до сих пор все его попытки добиться подобающего почета оказались безуспешными; Бог создал нас для поклонения ему, но мы проводим дни в насмешках над ним. Как он все-таки жалок, этот Бог!)
Французы, вместо недостойного призрака мы должны восстановить вызывающие уважение кумиры, сделавшие в свое время Рим владыкой вселенной. Что касается христианских идолов, то мы обязаны поступить с ними точно так же, как и со святынями королевской власти.
Символы свободы поднимутся на основаниях, некогда служивших опорою тиранам, статуи великих людей заменят на пьедесталах изваяния негодяев, которым поклонялось христианство (однако мы не имеем в виду тех, кто почитаем с древнейших времен).
Что же касается последствий атеизма для наших деревень, то мы не будем их опасаться. В самом деле, разве крестьяне уже сами не почувствовали необходимость уничтожения католической веры, столь противной подлинным идеалам свободы? Разве не смотрели они без малейшей скорби и страха на разрушение алтарей и изгнание священнослужителей? Да поверьте мне, крестьяне точно также откажутся и от баснословного Бога.
Итак, статуи Марса, Минервы и Свободы должны быть воздвигнуты в самых примечательных местах крестьянских поселений, и там поселяне начнут справлять ежегодные празднества. Тот, кто в наибольшей степени отличится перед родиной, получит на этом празднестве гражданский венок.
У входа же в уединенную рощу влюбленные станут возносить молитвы Венере, Гименею и Амуру, украшающим вершину сельского храма. Здесь Грации помогут красоте увенчать венком постоянство в любви. Кстати сказать, одна любовь будет признана недостаточной причиной для того, чтобы удостоиться венка, ибо ответную любовь получат лишь по заслугам; героизм, таланты, человечность, великодушие, испытанная гражданственность — вот те верительные грамоты, которые любовник непременно возложит к ногам своей возлюбленной. Подобные грамоты, без сомнения, с лихвой заменят знатность и богатство, некогда привлекавшие к себе недалекую спесь.
Такое почитание богов по крайней мере позволит проявиться добродетелям, тогда как от прежнего культа, который мы имели глупость исповедовать, рождались одни только преступления.
Пускай же вера соединяется со свободой, а именно ей мы и служим, пусть вера оживит, усилит, воспламенит нашу свободу. Что же касается теизма, то он, по своей сути и природе, остается самым непримиримым врагом той свободы, которой мы служим.
Да и стоит ли этот теизм хотя бы одной капли крови, пролитой в Византии во времена разрушения языческих идолов? Тогда переворот, подготовленный глупостью опустившегося до рабства народа, произошел без малейшего препятствия. Так неужели дело философии станет для нас тяжелее дела деспотизма?
Поистине, только священники продолжают держать народ склоненным перед их мифическим Богом. Вы же, со своей стороны, боитесь народного просвещения. Удалите священников, и завеса упадет сама по себе. Знайте же, наш народ гораздо мудрее, чем вы то себе представляете. Освободившийся от цепей тирании в скором времени станет свободен и от уз суеверия. Но вы, вы опасаетесь того, что народ сбросит с себя эти узы, какая нелепость!
Вы полагаете, будто бы не убоявшийся реального меча закона перестанет грешить из-за нравственного страха адских мучений, над которым он, конечно, потешается со дня своего рождения. Однако ваш теизм, содействуя множеству преступлений, к слову сказать, не предотвратил ни одного злодеяния. Если же признать справедливым то, что человеческие страсти нас ослепляют, если их действия образуют вокруг нас своеобразное облако, скрывающее все окружающие опасности, позволительно ли предполагать, будто опасности отдаленные, к примеру, те наказания, о которых возвещал ваш Бог, смогут этот туман рассеять? Ведь даже меч закона, постоянно грозящий страстям, здесь нам не в силах ничем помочь.
Далее, если доказано, что идея Бога и его дополнительные узы суть совершенно бесполезны, если строго доказано, что Бог становится опасен в силу различных следствий, вытекающих из принятия его идеи, тогда я задам вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70