Впрочем, вы можете прибегнуть к противоположным средствам, наложив смешные узы на объекты общественного сладострастия, к которым некогда охотно прибегала тирания королевских министров, поощряемая похотливостью наших Сарданапалов. (Всем известно, что Сартин, презренный злодей, предоставлявший Людовику XV средства для удовлетворения королевской похоти, три раза в неделю передавал королю через Дюбарри сильно приукрашенные подробности того, что происходило в злачных местах Парижа. Только одна такая распутная привычка французского Нерона обошлась государству в три миллиона!) Но тогда раздраженный гражданин тут же станет испытывать зависть к правительству, склонному к проявлениям подобного деспотизма. В конце концов, люди стряхнут с себя иго, которое вы на них накладываете, и, устав от вашей манеры править, они переменят правление подобно тому, как то было сделано совсем недавно.
Вы знаете, что великомудрые греческие законодатели одобряли распутство как в Лакедемоне, так и в Афинах, где для опьяненного развратом гражданина не был запрещен ни один из видов похоти. Сократ, например, переходил без разбора из объятий Аспазии к Алкивиаду, и тем не менее дельфийский оракул назвал Сократа мудрейшим в мире философом, и он, действительно, составлял славу Греции.
Несмотря на то, что мои идеи далеко расходятся с современными обычаями, я пойду еще дальше. В своей речи я преследую следующую цель: доказать необходимость быстрейшего изменения наших нравов, если мы хотим сохранить принятый однажды тип правления. Я попытаюсь вас убедить и в том, что женская проституция, известная под названием "благопристойной", не более опасна, чем мужская.
Прежде всего, по какому праву вы считаете женщин свободными от слепого подчинения своим капризам, которые природа им предписывает в равной мере с мужчинами? Далее, по какому праву вы стремитесь принудить женщин к воздержанию, несовместимому с их физической организацией и совершенно бесполезному для их чести?
Все названные вопросы будут рассмотрены мною отдельно.
Женщины по природе своей, безусловно, рождаются склонными к разврату, то есть они наслаждаются всеми преимуществами других животных женского пола, которые без всякого исключения отдаются любому самцу. Таковы были, вне всякого сомнения, и первые законы природы, и первые установления тех сообществ, в которые вначале собирались люди.
Впрочем, корыстолюбие, эгоизм и любовь быстро извратили эти простые и естественные законы природы. Некоторые, стремясь к личному обогащению, вместе с женщиной получали богатство ее семьи, так что удовлетворялись первые два чувства из мною указанных. Чаще же всего женщину похищали и впоследствии к ней привязывались: таким образом возникала любовь. Тем не менее, несправедливость проявлялась во всех трех случаях.
В самом деле, акт обладания никогда не может распространяться на существо свободное, поэтому исключительное право одного мужчины на обладание женщиной представляется .равно несправедливым, как и право обладать рабами, ведь все люди равноправны, — и эти принципы всегда следует иметь в виду каждому.
Итак, в соответствии со сказанным, один пол не может законным образом преимущественно владеть другим полом, ни один из полов или из слоев общества не может произвольно предъявлять права на обладание другим полом или общественным слоем.
Подчиняясь законам природы, женщина не будет выставлять в качестве причины отказа свою любовь к какому-нибудь одному мужчине, если ее пожелает другой мужчина. В случае отказа уже имеет место исключение, тогда как ни один мужчина не должен быть лишен права обладания любой из женщин с того времени, когда стало ясно, что женщина безусловно принадлежит всем мужчинам.
Собственно говоря, акт владения может распространяться только на недвижимость и животных, но никак не на сходных с нами индивидов. Следовательно, все узы, связующие мужчину и женщину, к какому бы виду они не относились, надобно рассматривать как несправедливые и химеричные. Если неопровержимо доказано, что мы обладаем по природе правом испытывать половое влечение ко всем без исключения женщинам, то, сходным образом, мы обладаем правом заставить их удовлетворить наши желания, впрочем, подобное право нельзя считать каким-то исключительным правом, ведь тогда я бы впадал в противоречие с самим собой; итак, это право на удовлетворение с данной женщиной должно быть временным. (Пусть здесь не говорят, будто бы я противоречу сам себе. А именно, установив выше то, что мы не имеем никакого права привязывать женщину к себе, я якобы опровергаю свое же утверждение, говоря о праве принудить женщину к сношению силой. Я повторяю еще раз, дело идет о сношении, но не о собственности. Действительно, я не имею права собственности на источник воды, попавшийся мне у дороги, когда я начал испытывать жажду. Подобно этому я не обладаю преимущественным правом владеть той или иной женщиной как своей собственностью, однако я, вне всякого сомнения, с полным правом могу наслаждаться любой женщиной. Я даже обязан принудить ее доставить мне это наслаждение в случае ее несогласия, каким бы веским не представлялся мотив такого отказа.) Вне всякого сомнения, мы имеем полное право установить законы, способные принудить женщину уступать любовному пылу того человека, который ее пожелает, так что в силу подобного права мы сможем насиловать женщину в полном соответствии с законом. Да и сама природа, снабдив мужчин силой, необходимой для подчинения женщин нашим желаниям, разве не подтверждает подобное право?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70