Вне всякого сомнения не осмелитесь, ведь вам тогда придется доказывать, что в материи присутствует момент бездействия, отдыха, тогда как доказать это никому никогда не удастся.
Едва лишь какое-нибудь большое животное испускает дух, как тут же появляется множество мелких, причем жизнь подобных маленьких животных есть одно из необходимых следствий вечного сна крупного организма.
Так неужели вы решитесь заявить, будто бы природа предпочитает одного из них другим? Ведь для этого вам придется доказать нечто невозможное, а именно, что предмет, обладающий продолговатой и четырехугольной формой, для природы оказывается приятней и полезней предмета овального или треугольного. Сверх того, вам придется доказать и то, что жиреющий в беспечной бездеятельности лентяй в соответствии с возвышенными предначертаниями природы остается несравненно более полезным, чем лошадь, добросовестно служащая человеку, или бык, тело которого в действительности настолько драгоценно, что невозможно назвать ни одной его части, которая бы не оказалась полезной людям. Тогда уж вам надо будет сказать и о том, будто бы ядовитая змея для нас имеет большую ценность, нежели верная собака.
Поскольку же все ваши утверждения остаются недоказанными, то мы с полным правом будем утверждать, что уничтожить любое творение природы совершенно невозможно, ведь в том случае, когда мы разрушаем что-либо, мы всего лишь производим некоторое изменение формы. Ну, а если жизнь, вообще говоря, неуничтожима, тогда ни один человек не сумеет найти ничего преступного в мнимом уничтожении того или иного создания, какого бы возраста, пола или вида оно бы ни было.
Продолжая серию наших умозаключений, которые словно бы порождают друг друга, нам придется, в конце концов, признать, что при насильственном изменении форм, присущих тем или иным созданиям, мы не наносим никакого вреда природе. Напротив, наши действия приносят ей только выгоду, ведь мы предоставляем в ее распоряжение первоматерию, необходимую для дальнейшего творения, так что без вашей разрушительной деятельности работа природы не могла бы далее продолжаться.
Разум подсказывает нам, что природе всегда следует предоставлять полную свободу. Но разве человек не прислушивается к внушениям нашей общей матери, когда он совершает убийство? Ведь это действие осуществляется по советам природы, которым человек разумный непременно подчинится. В самом деле, посылая на нас чуму и голод, природа, как кажется, пользуется всеми возможными средствами, для того чтобы с наибольшей быстротой приобрести крайне необходимую для ее трудов первоматерию, образующуюся в результате разрушения.
Просветите же, наконец, ваш ум хотя бы на один миг с помощью святого факела философии! Откуда, как не от природы, рождается в наших душах гнев к другим людям? Откуда происходит стремление отомстить, войны, короче говоря, великое множество поводов к постоянным убийствам? Но если они все внушаются нам природой, то она, определенно, в них нуждается. И как же мы теперь сможем посчитать нас виновными в совершении преступления, когда мы только исполняем веления природы?
Приведенные мною доводы представляются более чем убедительными, чтобы просвещенный читатель оказался в состоянии понять полное соответствие убийства природным целям.
Но, может быть, убийство следует рассматривать как преступление в человеческом обществе? Я осмелюсь утверждать противное, а именно, то, что в общественной жизни убийство, к несчастью, всегда оставалось сильнейшим политическим инструментом. Разве Рим стал владеть всем миром не благодаря убийствам? А благодаря чему Франция оказалась сегодня свободной? Я думаю, здесь не время напоминать о том, что речь идет не только о потерях в ходе военных действий, но и о жестокостях, содеянных мятежниками и разрушителями общественного порядка, ведь тех и других мы в равной мере предаем общественному проклятию, так что стоит лишь напомнить о них, как тут же поднимется волна всеобщего ужаса и негодования.
Какое человеческое занятие более нуждается в убийстве, нежели политика, основывающаяся на обмане и имеющая целью увеличение благосостояния своей нации в ущерб прочим? Единственным плодом подобной варварской стратегии всегда оказывается война, которая, в свою очередь, вскармливает, укрепляет и воспитывает ту же самую преступную политику. Но чем иным является война, ежели не наукой разрушения?
Люди иной раз доходят до весьма странного ослепления. Например, они публично учат искусству убивать и даже удостаивают награды человека, преуспевшего в подобном искусстве, и одновременно наказанию предается тот, кто в силу каких-либо частных причин пожелал окончательно отделаться от своего противника! Не настало ли, наконец, время обратить внимание на столь дикие заблуждения?
Является ли убийство преступлением перед обществом? Неужели человек, обладающий разумом, способен иметь такие мысли?
Разве многочисленное сообщество испытает какое-нибудь неудобство, если в нем будет насчитываться одним членом больше или меньше? Разве законы, нравы, обычаи придут по этой причине в упадок? Неужели смерть одного человека сможет повлиять на состояние общественного целого? Ну а что мне сказать после гибели людей в кровопролитном сражении? Ну а если вдруг уничтожится, коль вам то будет угодно, половина мира, то немногочисленные оставшиеся в живых после подобной катастрофы неужели заметят хоть малейшее изменение в положении дел? Увы, нет!
Более того, и вся природа не почувствует никаких особых потрясений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70