Он опять настаивал на переговорах по поводу незаконно захваченных земель его рода. Но Эссен снова не ответил ему. Тогда Жоламан послал третье письмо… На этот раз военный губернатор дал положительный ответ. Он переслал Жоламану триста двадцать семь рублей, положенных на довольствование есаула и солдат за время пребывания их у табынцев, а дальнейшие переговоры предложил вести через признанного царским правительством хана Сергазы. В письме не было и речи о возвращении каких-либо пастбищ. Вот тогда и сел на коня Жоламан…В течение трех лет непрерывно нападал он на городки и укрепления, строящиеся по обеим берегам Илека. Отряд за отрядом высылали против него царские власти. Не в силах противостоять вооруженным огнестрельным оружием регулярным войскам, сарбазы потерпели несколько поражений. Но, умело используя особенности знакомых степей, батыр всегда успевал обмануть противника и уйти от полного разгрома.Это была неравная и исторически обреченная война. На восточном берегу Жаика прокладывались новые дороги, купцы и промышленники строили склады для хранения товаров, лихорадочно заселялись прибрежные земли. И меньше всего царское правительство думало при этом об интересах кочевников, терявших свои самые лучшие пастбища. Купив, при помощи подачек и разрешения на бесконтрольное хозяйничанье, султанскую верхушку из потомков Букея, Вали и Самеке, оно совершенно не считалось с основной массой, с другими многочисленными казахскими родами, никак не учитывало веками складывавшихся в степи отношений. При этом оказывалась обиженной не только беднота, которой доставалось вдвойне, но и богатые и влиятельные руководители многих родов, такие, как Жоламан-батыр. Они-то в ряде случаев и возглавляли движение против царизма, и люди закономерно видели в них до поры до времени своих вождей…Больше всего пострадали на первых порах от колониальных захватов кочевавшие между Светлым Жаиком и Кара-Откелем роды аргын, кипчак, алшын, жагалбайлы, керей и найман. Помимо того, что у них были отторгнуты лучшие земли, они обязаны были платить царским чиновникам большие суммы денег за право пасти скот на оставшихся прибрежных лугах. Оказавшись в безвыходном положении, они, по примеру табынцев, часто восставали, нападали на военные укрепления, на волостные управления и аулы ага-султанов. Но все это были стихийные, разрозненные выступления, которые легко подавлялись регулярными войсками и ага-султанскими туленгутами. Только в 1835 году, в год барана, было подавлено таким образом крупное восстание нескольких родов из Среднего и Младшего жузов, кочевавших вдоль восточного берега Жаика. Оно закончилось безрезультатно, но руководившие им батыры поняли, что одолеть врага и отстоять свои права разрозненными силами не удастся.Но кому по силам взять в свои руки вожжи управления всеми тремя казахскими жузами, разбросавшими свои кочевья от Каспия до границ Китая? Каждый род старается сохранить свою самостоятельность, каждый султан или батыр хочет сам править своими единоплеменниками. Свой теленок лучше общего быка, и ничего с этим не поделаешь. Тут уж сами собой вспоминаются обиды вековой давности, действительные и мнимые. Чего не случалось в степи за долгую ее историю…Есть, конечно, в каждом роде и племени мужественные люди, смело ведущие воинов за собой, есть и умные, красноречивые вожди, чей авторитет непререкаем. Но только в пределах своего рода или племени. Для других они чужие, и знают их понаслышке. Да и внутри рода не все подчиняются одному и тому же батыру. Чаще всего их несколько, и скрытая, а то и явная борьба между ними разъединяет даже ближайших соседей. В такой обстановке многие невольно обращали взгляды в сторону потомков хана Аблая, умного и хитрого повелителя Среднего жуза, искусно использовавшего противоречия между царской Россией и императорским Китаем и сумевшего благодаря этому на протяжении длительного времени сохранять относительную самостоятельность. Вспоминали о том, как в год тяжелого бедствия, прозванный в народе «Актабан-шубырынды», Аблай сумел возглавить отпор калмыцким завоевателям и что еще в 1777 году выдающиеся люди трех жузов подняли его, по древней традиции, на белой кошме и провозгласили ханом всей казахской земли. Однако Екатерина II указом от 24 мая 1778 года утвердила его лишь ханом Среднего жуза…О том, почему не была удовлетворена просьба хана Аблая, говорилось в сопроводительном письме Сенатской коллегии оренбургскому военному губернатору, датированном сентябрем того же 1778 года. В нем заключалось ясное предостережение об опасности объединения всех казахов под властью одного хана и давалось предписание, что царская грамота о назначении ханом, а также соболья шуба, лисья шапка и серебряная шашка должны быть вручены Аблаю лишь после принесения им присяги на верность ее императорскому величеству в одной из подвластных крепостей. Аблай тогда ловко избежал этого, послав для ознакомления с указом своего старшего брата Жолбарыса, а сам продолжал оставаться ханом всех трех жузов.После смерти Аблая в 1782 году ханом был избран его старший сын Вали, который сразу же признал власть русского царя. Но с этим, как всегда бывает в таких случаях, не согласились остальные сыновья старого хана, и прежде всего Касым-тюре — сын Аблая от калмычки. Вместе со своими сыновьями Есенгельды и Саржаном он начал долголетнюю изнурительную и кровопролитную войну под знаменем прославленных отца и деда. Это была многократно повторявшаяся в истории внутрифеодальная борьба за власть и влияние, совпавшая на этот раз с национально-освободительной борьбой народа против царизма, использовавшая ее в своих целях и сумевшая благодаря ей растянуться на долгие годы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106