Загалдел Торг разноголосо:
– Радуйтесь, кияне!
– Уж и до дитесок черед дошел! Главно – безбород!
– Плясовица! Все по правде!
Возле железного ряда стоял, небрежно пощелкивая орешки, Федька Хилков. Выслушав заклич, по привычке насмешливо сморщил крючковатый нос, подмигнул Маркелу: «Ищи ветер середь Днепра», – пошел с Торга неторопливой вихлявой походкой, шумно выплевывая скорлупу.
…Олена и Григорий с надеждой глядели на туман – подольше б держался этот их соучастник побега.
Но вот словно чья-то недобрая рука стала сердито разгонять туман, отогнула сверху серую холстину, и из-за нее выглянул кусок чистого неба, пролились на реку серебристые потоки солнца.
Прошла тяжело груженная высокая ладья, и вода за ее кормой выгнула зеленовато-розовый гребень, и заструились беспокойные ручьи возле берега, ломко отражая деревья.
Олена с тревогой поглядывала по сторонам. Пустынно, тихо.
На Олене белое платье, в котором она танцевала на боярских подмостках, белые сапожки, никак не подходившие к этому дальнему путешествию невесть куда.
И хотя копоть факела, плесень подвала, утренняя сырость коснулись ее, она казалась Григорию и сейчас нарядной, свежей, как яблонька в цвету.
Он перестал грести, зарылся светловолосой головой в ее колени.
– Что ты, Гришенька, что ты, греби, – испуганно зашептала она, отстраняя голову Григория и гладя ее, – погони б не было!
Опять тревожно поглядела вдаль. Сердце упало – на всех парусах мчались к ним от Киева три ладьи с боярскими стягами.
– Гришенька, к берегу, к берегу греби! – умоляя, закричала Олена.
Он оглянулся, понял – погоня! Сдирая кожу на ладонях, рванул весла, направил ладью носом к берегу.
А погоня все ближе.
Вон под золоченым парусом широкогрудой ладьи стоит Свидин, кричит визгливо:
– Стой!
Видно, приказано живьем взять – никто из стражников не притрагивается к луку.
Григорий напрягает последние силы – берег стремительно надвигается Соколиным бором. Только б дотянуться до него, только б дотянуться! И тогда – свобода!
Но наперерез, чуть не ложась парусом на воду, устремляется ладья Свидина. Григорий бросает весла, хватается за топор.
Боярские ладьи с двух сторон сжимают своими боками ладью беглецов. И с двух же сторон набрасываются на Григория мечники.
Он топором выбивает меч у одного из них, валит другого ударом в грудь. Но еще трое, озверев, наседают. С перебитым плечом Григорий падает на колено. Свидин злобно кричит:
– Вяжи, вяжи подлюку!
Сам прыгает в настигнутую ладью, и она жадно зачерпывает воду.
Собрав последние силы, Григорий падает на дно ладьи, головой вперед, рывком подтягивается к Свидину, обхватывает его ноги и вместе с ним переваливается через борт.
Секунда – и только круги пошли по воде, и только крик Олены над рекой:
– Гришенька!
Словно от этого крика очнувшись, мечники кинулись к ней.
Олена метнулась на нос ладьи, выпрямилась. На мгновение ей показалось: вдали, сквозь разрывы тумана, веселое солнце осветило ласковым светом Девичью гору.
Потом солнце померкло, перед глазами возникли страшные круги на Днепре… Руки мечников тянулись к ней.
И тогда Олена услышала шелест бессонной травы, тоскливые вздохи Девичьей горы, ринулась в Днепр – навстречу Лыбеди…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16